Станислас-Андре Стееман - Болтливая служанка. Приговорённый умирает в пять. Я убил призрака

— Вы ждали меня, дорогой мэтр?

Адвокат наклонил голову.

— Хотите сообщить что-нибудь срочное?

Лежанвье наконец-то отдышался.

— Откуда вы возвращаетесь? Вы провели все это время с моей дочерью?

— Попали в точку.

— Куда вы ее водили?

— Танцевать.

— И вчера тоже?

— И вчера тоже. И в то же место.

— Скажите, вы… э-э… привязаны к Жоэлле?

Уже в двадцать и еще в тридцать лет Лежанвье, отвергая очевидное, вот так же расспрашивал украдкой вылезавших из такси молодых женщин, усталых и взмокших, об их глубоких чувствах. В смутной надежде на чудо.

— Вернее будет сказать, что это Жоэлла привязана ко мне. И все благодаря вам.

Разговор у подъезда отеля в конце концов вывел старика портье из полузабытья. Он прошаркал ко входной двери, окинул взглядом улицу.

— Нас слушают, дорогой мэтр! — заметил Лазарь. — Вдобавок уже поздно. Госпожа Лежанвье, насколько я могу судить, сейчас должна тревожиться из-за вашего отсутствия. На вашем месте я бы кратчайшей дорогой двинул к дому. — Он выплюнул окурок и раздавил его каблуком. — Сам не пойму, отчего я испытываю потребность вам излиться, но вы мне очень нравитесь, дорогой мэтр! Надеюсь вскоре на законном основании назвать вас папой.

— Негодяй! — пробормотал Лежанвье, сознавая, что он бессилен. И повторяется.

Он бесшумно толкнул дверь в спальню. Диана не спала.

— Жоэлла вернулась?

— Да, — ответила Диана. — И устроила мне сцену.

— Она устроила вам сцену?

— По ее словам, я шпионю за ней, настраиваю вас против нее… Я приготовила вам пижаму, дорогой, вот она. И налила немного виски… Вы видели этого человека?

— Да.

— Что он вам сказал?

— Он собирается стать моим зятем.

— Что?!

— Он собирается стать моим зятем.

— И вы это так оставите? — недоверчиво спросила Диана, чье лицо было сейчас таким же белым, как батистовая ночная сорочка, приоткрывающая ее округлые плечи. — Вы, Лежанвье, великий Лежанвье, допустите, чтобы какой-то ферт..?

Лежанвье отшвырнул свои замшевые перчатки, снял пиджак, сорвал с рубашки промокший воротничок и принялся расстегивать брюки. Обычно он раздевался в прилегающей к спальне туалетной комнате, но сегодня…

— Нет. — Адвокат тряхнул своей тяжелой головой. — Завтра же утром звоню в «Вязы». Мы проведем там неделю, две — сколько понадобится. Если этого окажется недостаточно, чтобы Жоэлла образумилась, оттуда я отправлю ее во Флоренцию, в Рим, в Порто-Фино — ей там нравилось…

Лицо Дианы прояснилось, и она, притянув мужа к себе, поцеловала его в кончик носа.

— Дорогой, наконец-то я узнаю вас! А ведь одно время я боялась, как бы вас не обвели вокруг пальца…

Лежанвье усмехнулся. Это выражение ему кое-что напомнило.

— Тсс! Клиент всегда прав, но у бывшего Клиента уже нет на меня никаких прав.

Каламбур вышел не слишком удачным — он сразу понял это.

Даже Билли Гамбург — и тот нашел бы более меткое словцо.

Но Билли еще не стукнуло пятидесяти и ему не предстояло в следующие минуты воздавать должное женщине на пятнадцать лет моложе себя.

У Билли не было дочери, а следовательно, и проблем.

Билли нимало не заботило то, что должна восторжествовать справедливость.

— Дорогой! — разочарованно простонала Диана. — Вы же думали совсем о другом…

Лежанвье любил наезжать в свою виллу «Вязы», где он рано ложился спать и завтракал в столовой, обшитой дубовой панелью и вкусно пахнувшей воском, откуда через стеклянные двери была видна зеленая Шеврезская долина и где напротив него сидела совсем другая, домашняя Диана — толком не проснувшаяся, утомленная и размякшая, с вылезшей наружу кружевной оборкой.

— Нам надо бы почаще бывать здесь, — расслабленно вздохнул он. — Слышите, как воркуют голуби?

— По-моему, это цесарка… Еще чашечку кофе, дорогой мэтр?

— Охотно.

Само собой разумеется, бескофеинового, который он пил без всякого удовольствия, принюхиваясь к аромату, шедшему из чашки Дианы.

Диане не пришлось звонить в колокольчик, вызывая Сабину. Старая служанка сама постучала в дверь:

— Прошу прощения, там один месье спрашивает месье.

— Кто такой? — проворчал Лежанвье.

— Он не назвался. Говорит, что он лучший друг месье.

Лежанвье уже догадался, кто это.

— Может, нам следовало перебраться на другой континент? — вздохнул он, в сердцах бросив на стол салфетку.

Диана тоже поняла, но досады не выказала.

— Гостевая комната готова, — только и сказала она. — И не пытайтесь выставить его за дверь — влезет в окно.