Евгений Сухов - Лошадиная доза

— Так что они оба вполне здоровы, — резюмировал Петр Борисович Ганнушкин. И добавил, посмотрев на Леонида Лаврентьевича: — А что вы намерены с ними делать дальше? Вы их расстреляете?

— Такое решение выносим не мы, а суд, — ответил Бахматов. — Но их наверняка расстреляют.

— Ну и правильно, — заметил Ганнушкин и по-старорежимному откланялся со старшим инспектором.

О деле Комарова знала вся Москва, много и часто писали газеты, поэтому судебный процесс, начавшийся в Политехническом музее на Лубянской площади через месяц после ареста Комарова, вызвал у публики огромный ажиотаж. Три дня, пока шло судебное заседание, зал суда был полон жителями Москвы. Не было там только никого из бригады Бахматова. Насмотрелись они на этого Петрова-Комарова вдосталь.

Рассказывали, что Комаров с поистине дьявольским равнодушием спокойно и монотонно рассказывал про свои убийства. И эта бесчеловечная обыденность его повествований, безучастность и спокойствие не укладывались в голове и буквально сводили с ума. Несколько женщин прямо во время судебного процесса лишились чувств, а седовласый мужчина, брат одного из убиенных Комаровым, вскочил со своего места, истерично закричал, порываясь пробраться к скамье подсудимых, и тоже впал в беспамятство. Комаров же был явно доволен таким вниманием к себе и хвастливо заявлял репортерам:

— Теперь меня в Москве все знают. Героем, можно сказать, стал…

О решении суда Бахматов с Осиповым и Стрельцовым узнали из газет: высшая мера наказания. Иными словами, расстрел обоих, и Василия, и Марии, который и был приведен в исполнение через два дня. А их дети были определены воспитываться в сиротские приюты на государственный счет.

В самый день расстрела убийц по Московскому управлению уголовного розыска вышел приказ. Все участники раскрытия дела Комарова были поощрены денежными премиями и продуктовыми наборами. А Жора Стрельцов стал агентом уголовного розыска второй категории. Досрочно.

— Эдак ты и меня скоро догонишь, — шутливо сказал ему субинспектор Коля Осипов. На что Жора вполне серьезно ответил:

— А и догоню…

Дига — латвийский музыкальный смычково-щипковый инструмент с одной струной. (Здесь и далее прим. автора.)

Записной боец — боец, «записанный» за одной из сторон кулачного боя. Записной обычно придерживался и выпускался в бой либо тогда, когда приходила пора выручать своих, либо чтобы сломать стенку противника и решить исход поединка.

Атвэртс — открыто (латышский).

Дискос — круглое металлическое блюдо на ножке (церк.).

Потир — чаша на длинной ножке (церк.)

Дикирий — двусвечник (церк.).

«Клюквенники» — церковные воры (жарг.).

Четверть — 3 литра.

Делатели марок — фальшивомонетчики (жарг.).

Сплетовать — сбежать (жарг.).

Понтщики — карманные воры, собирающие толпу скандалом, ссорой, давкой и обкрадывающие зевак и любопытных (жарг.).

Ширмачи — профессиональные городские карманники (жарг.).

Купцы — квалифицированные опытные карманники, ведущие оседлый образ жизни ( жарг .).

Марвихеры — воры-карманники высшей квалификации (жарг.)

Тырщики — помощники карманных воров (жарг.)

Скуртавый порт — серебряный портсигар (жарг.).

Визитка — мужской костюм привилегированных классов общества.

Хедер — еврейская начальная религиозная школа для мальчиков.

Меламед — учитель и наставник в хедере.

Мортовать — думать (жарг.).

Буснуть — выпить (жарг.).

Гамырка — (здесь) вино (жарг.).

Сажелка — (здесь) женщина, любовница (жарг.).

Ботало — язык (жарг.).

Шпинтиль — милиционер (жарг.).

Яхши — хорошо (жарг.).

Фельдить — воровать у своих (жарг.).

Дуван — дележ награбленного (жарг.)

Полнокровный — имеющий много денег (жарг.).

Хаза — малина, притон, воровское лежбище (жарг.).