Евгений Сухов - Лошадиная доза

О себе Комаров тоже говорил охотно. Рассказал, что родился в одна тысяча восемьсот семьдесят седьмом году и был наречен при крещении Василием Терентьевичем Петровым, а фамилию и отчество сменил уже опосля, чтоб не расстреляли как красного командира, когда к белым в плен попал. Фамилия со временем как-то прижилась.

— Происхожу я из крестьян Витебской губернии, имею пятерых единоутробных братьев, связь с которыми мною давно утеряна. Уж и не ведаю, живы ли… — Так он начал отвечать на вопрос Баматова, велевшего рассказать о себе.

Семья у Петрова-Комарова была пьющей. Это значило, что и мать его была приохочена к водочке. Пили и все пять братьев Василия, начиная годов с тринадцати-четырнадцати, и вылилось это в то, что мать, когда Василию стукнуло пятнадцать лет, отдала в пьяном угаре богу душу, а старший братец Емельян по пьянке прибил насмерть одного подрядчика и получил восемь лет каторги.

До призыва в армию Василий с отцом и одним из братьев работали на витебского помещика Рутковского, потом, не поладив с ним, подались на «железку» ремонтировать железнодорожные пути. Труд был тяжелый, с водкой несовместный. Поэтому, проработав на железной дороге с полгода, они уволились и подались на латвийские хутора батрачить. А по исполнении двадцати лет призвали Василия в армию.

Оттрубив на службе четыре года, он отправился на Дальний Восток, затем вернулся в Витебск и женился в возрасте двадцати восьми лет.

С женой жили весело: ездили по городам и весям, пировали вовсю, пока все заработанные деньги не прогуляли.

Устроился грузчиком на военный склад в Витебске. Подворовывал по мелочи, «но не более, как все». Попался на краже сукна. Причем с поличным. Вину свою признал и изобразил на суде раскаяние. Суд приговорил тогда еще Василия Терентьевича Петрова к одному году содержания в исправительном арестантском отделении. Пока сидел, жена заразилась холерой и померла…

— Жену-то хоть жалко было? — поинтересовался Саушкин.

Петров-Комаров с большим удивлением посмотрел на Владимира Матвеевича и ответил:

— А и черт-то с ней. Скандалила она шибко. И ревновала…

— Повод, верно, был, — предположил Саушкин.

— Нет, не было поводу, — ответил Комаров. — Я к энтому делу и раньше-то не шибко охоч был… Только когда уж организму припрет.

В тринадцатом году, освободившись, приехал в Ригу. При устройстве на работу извозчиком в один богатый дом познакомился он с Марией, которая работала в этом же доме поденщицей. Стал жить с ней и ее двумя детьми, четырех и двух лет. Через два месяца обвенчались.

— Хотел, чтоб все было как у людей, — добавил Петров-Комаров. В какой-то момент в его голосе послышалась тоска, которая тотчас позабылась, глядя в его холодные глаза.

В пятнадцатом году, во время войны с германцем, когда немцы стали подходить к Риге, они решили уехать, выбрав местом проживания Казань, где он бывал с первой своей женой. В Казани поселились в пригородной слободе, а сам он устроился на службу извозчиком при земском сиротском доме.

В семнадцатом свел знакомство с видными казанскими большевиками, чем сильно гордился.

— Я, можно сказать, помогал товарищам революцию в Казани делать, — так завершил он рассказ о своем казанском периоде жизни.

Потом Петров-Комаров добровольно вступил в Красную Армию. Этот факт не остался незамеченным. Николай Осипов, тоже воевавший на фронтах Гражданской войны, буквально кипел: как же так, доброволец, командир взвода — и в такого урода переродился! Все разрешил ответ Василия на вопрос Леонида Лаврентьевича, зачем тот подался в Красную Армию.

— Дык жрать стало нечего. А в армии и одёжа, и паек. Не пропал!

После такого ответа Коле Осипову в части мотива поступления Комарова в Красную Армию все стало ясно: пытаясь попросту выжить в голодное время, он практически бросил семью.

В девятнадцатом году попал в плен к деникинцам. Чтобы не расстреляли, в контрразведке Василий Петров назвался именем погибшего под Донбассом красноармейца Комарова Василия Петровича.

Не расстреляли, проморгали. Более того, определили к лошадям, заставив за ними ухаживать, то есть чистить, мыть и кормить. В конце девятнадцатого года при взятии красными Харькова бежал и в двадцатом перебрался в Москву, где поступил на службу ломовым извозчиком в транспортный отдел Центрального управления по эвакуации беженцев и пленных Наркомата внутренних дел. Выправил бумаги на имя Василия Петровича Комарова, к коему, как он сказал, «привык», прикупил домишко на Шаболовке, потом съездил в Казань и привез жену с детьми.