Жорж Сименон - Мегрэ в меблированных комнатах

— Что вам угодно?

— Кое-какие сведения. Скажите, мадемуазель Клеман с улицы Ломон покупает у вас, не так ли?

— Да, уже десять лет.

— Она хорошая клиентка?

— Ну конечно, не то что другие хозяйки меблированных комнат, которые кормят своих жильцов. Ходит она сюда постоянно.

— У нее хороший аппетит? — шутливо спросил он.

— Да, поесть она, видно, любит. Вы что, живете у нее?

— Со вчерашнего дня…

Она сначала не вдумалась в смысл его ответа. Но вдруг ее что-то поразило.

— Только со вчерашнего дня?

— Со вчерашнего вечера…

— А я подумала, что вы живете там уже несколько дней.

Он открыл рот, чтобы спросить, но тут вошла какая-то старуха, и он предпочел прекратить разговор.

Когда он вышел на улицу Муфтар, ему вдруг стало весело и он чуть было не зашел в какой-то бар, чтобы позвонить оттуда по телефону. Но что-то вроде верности своему овернцу заставило его вернуться на улицу Ломон. Может быть, здесь сыграло роль и воспоминание о белом вине, приятно пахнущем деревенской харчевней.

— Есть у вас телефон?

— В глубине, за дверью.

Девять часов утра. На набережной Орфевр сейчас время рапортов. Начальники бригад с папками под мышкой проходят в большой кабинет шефа с настежь открытыми окнами, откуда открывается вид на Сену.

— Алло!.. Дайте мне, пожалуйста, Люка.

Телефонист узнал его по голосу.

— Сейчас, месье комиссар.

Потом послышался голос Люка:

— Это вы, начальник?

— Ничего нового?

— Воклен сейчас составляет рапорт о выполнении задания, которое вы ему дали. Вряд ли ему удалось обнаружить что-нибудь существенное.

— Ты не знаешь, как Жанвье?

— Только что звонил в больницу Кошен. У него была тревожная ночь, но врач уверяет, что этого следовало ожидать. Температура нормальная. Вы по-прежнему живете у мадемуазель Клеман? Хорошо спали?

В голосе Люка не чувствовалось никакой насмешки, но комиссара тем не менее этот вопрос покоробил.

— Ты свободен? Можешь сейчас взять машину и приехать на улицу Ломон? Остановись немного пониже этого дома и подожди. Не торопись. Раньше, чем через полчаса, тебе здесь делать нечего.

Люка не осмелился спросить и повесил трубку. Мегрэ вдохнул запах кухни и поморщился, поняв, что здесь снова готовят барашка.

В доме мадемуазель Клеман женщина в мужских ботинках загородила ему дорогу. Опустив голову и оттопырив зад, она мыла коридор, выложенный плитками.

В гостиной никого не было. Мадемуазель Клеман, свежая, веселая, в светлом платье, хозяйничала на кухне.

— Вы ходили завтракать? — спросила она. — Если бы вы мне сказали, я бы вам сама приготовила.

— Вам случается кормить ваших жильцов?

— Нет, вообще-то я им не готовлю. Иногда варю утренний кофе. А иногда они спускаются сюда со своими кофейничками и готовят сами.

— Вам хорошо спалось после ночной закуски?

— Неплохо. А вам?

Она по-прежнему была в хорошем настроении, но в ее голосе слышалось что-то напористое, быть может, слегка напряженное. Мегрэ был уверен, что вел себя точно так же, как и накануне. Но мадемуазель Клеман, видимо, обладала острой интуицией.

— Это ваша уборщица моет пол в коридоре?

— А кто же вы думали? Вряд ли кому-нибудь захотелось бы вымыть пол для развлечения или вместо гимнастических упражнений.

— Вчера я ее не видел.

— Потому что она приходит только четыре раза в неделю. У нее пятеро детей, и ей хватает работы дома. Вы с ней говорили?

— Нет. Она убирает все комнаты?

— Только в пятницу и субботу, в дни генеральной уборки.

— Вашу комнату она тоже убирает?

— Я еще могу сама позаботиться о своей комнате, не правда ли?

Она, конечно, была по-прежнему весела, но веселость ее выглядела наигранной, и между ними появилась какая-то натянутость.

— Мне хотелось бы осмотреть вашу комнату, мадемуазель Клеман.

— Ваши инспектора осматривали ее в первый же день.

— В тот день, когда они не обнаружили в доме Паулюса?

— Да.

— Вам не трудно будет показать мне ее снова?

Она пожала плечами, встала и высыпала из передника картофельные очистки.

— Комната еще не убрана. Впрочем, после того как вы сегодня ночью видели меня в рубашке…

Раздался ее горловой смех.

— Пойдемте!..

Она толкнула дверь и вошла первая. Спальня была темная, окно выходило в узкий двор соседнего дома.

В то время как солнце озаряло фасад и придавало жизнь всему, чего касались его лучи, здесь создавалось впечатление неподвижности и пустоты.

Однако спальня была кокетливая. Кровать не застелена. На туалетном столике красивый несессер; в зубьях гребенки еще оставались светлые волосы. За занавеской из кретона в цветочках стоял умывальник; в спальне сильно пахло душистым мылом.