Илья Риф - Убийства в Сосновке

Тело незадачливого постояльца чесалось, на мягком месте и животе висели раздувшиеся клопы, постельное белье пестрило красными пятнами.

Когда умерла бабушка, Акакию было восемнадцать лет, и он остался один на всем белом свете. Учился он в областном центре в университете на платной форме обучения; за учебу и содержание внука платила бабушка, на что уходила вся пенсия и выручка от продажи овощей с приусадебного участка. После похорон Акакий вернулся в университет, окончил второй курс, а после оформил академический отпуск – платить за учебу было нечем.

Акакий учился на программиста. Сутками сидя за «железом», он уходил от реальности «слабака» и всеобщего «терпилы». Со временем, его компьютерная отрешенность от внешнего мира превратили его в довольно хорошего программиста.

Отшельник-программист с отвращение отбросил ненавистную раскладушку, сел за кухонный стол и склонился над ноутбуком – единственным его приличным имуществом.

После оформления «академки», Акакий вернулся в свой городок и начал подыскивать работу, но, кроме подсобного рабочего на стройке, свободных вакансий не нашлось.

Он решил продать дом, – потребовалось оформить право собственности.

В Инвентарь бюро выяснилось, что домом в равных долях владели бабушка Акакия и ее родная сестра Глафира, бездетная и давно покойная.

До кончины двоюродная бабка проживала в соседнем райцентре, куда он и отправился за справкой о ее смерти и отсутствии наследников.

Копию свидетельства о смерти он получил в ЗАГСе.

А с наследниками начались сложности: у покойной бабушки имелась племянница по мужу.

Уточнив адрес, Акакий отправился к двоюродной тетке Валентине.

Та встретила племянника приветливо: обняла, расцеловала и всплакнула по бабушке.

«Все в порядке!» – отлегло от души у Акакия, и он с благодарностью посмотрел на новоиспеченную тетку:

– Тетя Валя, я право собственности на дом оформляю, мне справка нужна, что вы не имеете имущественных претензий.

– Не имею, Акакушка! – тетка засмеялась. – Имя у тебя замечательное! Ну, да ладно! Не имею, конечно, если денежки привез.

– Какие денежки? – глаза Акакия широко раскрылись. – Тетя Валя, Вы шутите, да?

– Какие уж тут шутки, Акакий? Ты ничего не знаешь!? – Валентина достала из ящика серванта бумаги. – Вот, читай! Читай, Акакушка!

Это была бабушкина расписка о получении большой суммы денег под залог своей части дома.

Вспомнилось: год назад он платил за два семестра учебы и квартиру.

Претензии у родственницы есть, и остался он без крыши над головой, – это было понятно.

Бабушка, видимо, надеялась долг вернуть, но заболела и умерла.

И вдруг Акакия охватила жгучая тоска по бабушке и безразличие к утрате дома. Он еще раз прочитал расписку и вернул тетке.

– Через два дня я уезжаю, ключ от дома оставлю у соседей Тархановых, прощайте! – сказал Акакий и направился к выходу.

– Акакушка, вернись, обедать будем! – Валентина смущенно указала на стол.

– Прощайте! – повторил Акакий и вышел на улицу.

Акакий еще раз толкнул раскладушку, уселся за стол и включил ноутбук.

Невнимательно пролистывая статьи англоязычного издания, он был далек от своего убогого жилища: перед ним проплывали воспоминания…

Потеряв родной очаг, Акакий пытался восстановиться в университете на бюджет, но грянул кризис, бюджетников сократили втрое – учебу пришлось оставить.

Надо было платить за квартиру и на что-то жить, – начал искать работу… Требовались рабочие профессии, но Акакий делать ничего не умел, а разнорабочим не брали по причине тщедушности.

Наконец, он устроился в пункт приема стеклотары, где за мизерные деньги печатал на убитом «железе» накладные и никчемные отчеты. Зарплаты едва хватало на скудное питание и оплату квартиры – части отгороженного барачного коридора.

Но была лампочка на потолке и электрическая розетка. Из мебели – раскладушка, кухонный столик и разбитый стул. Все удобства и вода – во дворе.

Так прошло лет пять.

Дрожа от холода, истерзанный клопами Акакий сидел за ноутбуком и, просматривая интернет-журнал Лондонского королевского университета, не мог сосредоточиться.

«Нет, так жить нельзя, – обхватив голову руками, всхлипнул он. – Остается один выход: покончить с собой! Но как? Повеситься!»

Этот способ он отбросил – позорно, даже для такой ничтожной личности, какой он себя считал.

Он решил, что самоубийство должно быть романтичным, как в книгах о гвардейских офицерах, разведчиках, или проигравшихся в казино князьях.