Жорж Сименон - Мегрэ в тревоге

Разумеется, существовал и другой полюс, к примеру, имелась общность интересов у тех, кто стоял сейчас на отшибе, они выглядели не такими уж довольными развитием событий.

Комиссар вовсе не собирался о чем-либо расспрашивать инспектора Шабирона, но тот почему-то счел необходимым доложиться:

— Мы прибыли сюда из Пуатье вдвоем. Сопровождавший меня Левра был вынужден нынче утром уехать, поскольку его жена вот-вот должна родить. Но я делаю все, что могу. Обсасываю это дело одновременно со всех сторон. Но, знаете ли, заставить этот люд разговориться… — И он двинул подбородком в сторону первой группы, тех, кто составлял знать Фонтэне. Невооруженным глазом было видно, что его симпатии на стороне других. — Комиссар полиции также старается изо всех сил. У него в распоряжении всего-то четыре человека. И они вкалывали весь день. Сколько из них сейчас патрулируют город, Ферон?

— Трое.

И как бы в подтверждение его слов в тот же момент к тротуару подъехал велосипедист в форме полицейского и принялся стряхивать влагу, скопившуюся на его плечах.

— Пусто?

— Проверил документы у полдюжины попавшихся на глаза людей. Список представлю чуть позже. У всех были весомые причины находиться в этот час вне дома.

— Заглянешь ко мне на минутку? — обратился Шабо к Мегрэ.

Комиссар заколебался, а если и согласился, то лишь потому, что ему захотелось чего-нибудь выпить, чтобы согреться, а в гостинице, догадывался он, уже ничего не допросишься.

— Пройдусь-ка я с вами, — заявил доктор Верну. — Не помешаю?

— Ну что вы.

На этот раз ветер дул им в спины и можно было перебрасываться фразами на ходу. Карета «Скорой помощи» укатила, ее красные стоп-сигналы виднелись где-то в районе площади Вьет.

— Я совсем забыл вас друг другу представить. Верну — сын Юбера Верну, с которым ты познакомился в поезде. Он изучал медицину, но не практикует и занят главным образом научно-исследовательскими проблемами…

— Скажете тоже, изысканиями… — вяло воспротивился медик.

— Он два года отработал интерном [1] Студент-медик, стажирующийся в больнице. в больнице Святой Анны, увлекается психиатрией и два-три раза в неделю ездит в психиатричку города Ниора.

— На ваш взгляд, все эти преступления — дело рук психически ненормального человека? — из чистой вежливости спросил Мегрэ.

Выложенные Шабо сведения о Верну не могли сделать того привлекательной личностью в глазах комиссара, ибо он не переносил любителей.

— Это более чем вероятно, если не очевидно.

— А вам лично известны сумасшедшие в Фонтэне?

— Таковые встречаются повсюду, но чаще всего их выявляют только в момент душевных кризисов.

— Наверное, речь не может идти о женщине?

— Почему?

— По той причине, что каждый раз удары наносились с такой силой, что приводили к смертельному исходу. Не так-то легко трижды убить подобным способом с одного раза, не повторяя попытки.

— Во-первых, встречаются женщины ничуть не слабее мужчин. А во-вторых, когда дело касается тех, у кого рассудок помутился…

Он готов был рассуждать и дальше, но они уже приблизились к цели.

— Желаешь еще что-нибудь сказать, Верну?

— Пока нет.

— Увидимся завтра?

— Почти наверняка.

Шабо пошарил в кармане в поисках ключа. В прихожей они с Мегрэ отряхнули верхнюю одежду, влажную от дождя, на устилавших пол плитках тут же образовались лужицы. Женщины, мать Шабо и горничная, ожидали в едва освещенном, выходившем окнами на улицу малом салоне.

— Мама, вам лучше пойти прилечь. Этой ночью не остается ничего другого, как попросить жандармерию задействовать весь свой наличный состав для патрулирования.

Мадам Шабо в конечном счете согласилась с сыном:

— Я и в самом деле расстроена тем, что вы не остановились у нас, Жюль!

— Обещаю, что если задержусь здесь больше чем на сутки, в чем сильно сомневаюсь, то непременно воспользуюсь вашим гостеприимством.

И они вновь оказались словно в навечно застывшей атмосфере кабинета. Бутылка коньяка стояла на прежнем месте. Мегрэ налил себе и, взяв рюмку, встал спиной к огню, у камина. Он догадывался, что Шабо сейчас не по себе и что именно поэтому тот и пригласил его зайти к нему.

Следователь первым делом набрал номер жандармского участка:

— Это вы, лейтенант? Вы уже спали? Извините, что беспокою в столь поздний час…

Часы с красновато-коричневым, отливавшим позолотой циферблатом, на котором с трудом просматривались стрелки, показывали половину двенадцатого.