Олег Фурашов - Ищу пропажу с нежным сердцем!

– Понял, – с готовностью поднялся со стула Полунин.

– Может что-то неясно? Есть какие-то соображения? – остановил его прокурор.

– Да какие могут быть соображения, – скептически выпятил нижнюю губу Гордей. – Фабулы, толком не зная…

3

До обеда Полунин занимался по намеченному накануне плану. Лишь к полудню он удосужился обзвонить мало-мальски осведомлённых лиц по факту исчезновения Алякиной. С помощью лучшего друга следователя – телефона – он застал дома Инну Таранову, а на рабочем месте мужа Алякиной – Игоря. Ныне уж, не исключено, бывшего мужа.

Хотя, вряд ли: Гордей склонялся к тому, что шеф поспешил с возбуждением дела, ибо вертихвосток, которые в эпоху дикой российской приватизации и разврата горазды были в одночасье упорхнуть аж в Америку – пруд пруди. Как бы там ни было, «на прицел» ему попались именно те, кто обмолвился про ссору молодожёнов – добрая примета. Остальные участники злополучного майского пиршества на местах отсутствовали: кто-то умчался в командировку, кто-то – в отпуск с выездом из Чусового, а кто-то, возможно, элементарно загорал и купался на реке, пользуясь славными погожими деньками – на Урале они не столь часты.

Поскольку у Гордея не то что рабочее, но и часть формально свободного времени были «расписаны» по следственным мероприятиям вплоть до девятнадцати часов, он вынужденно вызвал Алякина и Таранову на ещё более поздний срок.

Затем, уже пообедав, Полунин выкроил минутку и позвонил начальнику отдела кадров медицинского учреждения, в котором Надежда Алякина трудилась медсестрой. На телефонный вызов тот откликнулся немедленно: после первого же зуммера – будто в нетерпении «танцевал на цырлах» у аппарата связи, предвкушая удовольствие от беседы и уже начиная разочаровываться от чрезмерно долгого ожидания.

– Извините, я разговариваю с начальником отдела кадров? – осведомился инициатор разговора.

– Да, – неожиданно последовал довольно таки раздражённый отзыв.

– Здравствуйте. Вас побеспокоил следователь прокуратуры Полунин.

– Здравствуйте, – несколько смягчился дребезжащий старческий тон голоса собеседника. – Федин Андрей Андреевич. Слушаю вас.

– Андрей Андреевич, у вас числится работающей медсестра Алякина Надежда Зиновьевна. Мне бы хотелось перетолковать по интересующим следствие деталям с её прямым…м-м-м…начальником и с теми, кто с ней непосредственно контактировал по службе.

– Простите…, господин следователь, – вновь набрал недовольства жидкий тенорок кадровика. – Вас как звать-величать?

– Гордей Михайлович.

– Что же, Гордей Михайлович, такая уважаемая контора как прокуратура, коли уж она проявляет интерес к Алякиной, и вдруг не знает, что Надежда Зиновьевна у нас уже более полутора месяцев не работает…

– Я в курсе, Андрей Андреевич, – спокойно и авторитетно перебил кадровика следователь. – Я в курсе, что она, так сказать, без вести пропала. Мы её и разыскиваем. И, само собой разумеется, что она давно не появлялась в больнице. Но числится-то, так сказать, Алякина за вами.

– Ошибаетесь, господин следователь, – самодовольно возразил кадровик. – Я даю отчёт каждому своему слову. Вы – юрист, и я – юрист. Алякина «за нами», как вы изволили выразиться, не числится. Ибо она уволилась по собственному желанию. И получила окончательный расчёт. Щас, гляну в карточку. Обождите минутку.

До Полунина через трубку донеслось, как невидимый Андрей Андреевич стал кого-то отчитывать, возобновив прерванный разнос, зашелестел бумажками, а вскоре продолжил диалог:

– Нуте-с, Гордей Михайлович, она уволилась от нас 30 апреля сего года. И получила на руки трудовую книжку, о чём имеется её собственноручная роспись.

– Ничего себе! – растерялся Полунин, про себя автоматически оценив то, что разыскиваемая «вчистую» убыла из больницы в канун приснопамятных первомайских праздников. – А-а-а…А вы не ошибаетесь?

– Абсолютно! – неизвестно почему торжествовал кадровик. – Каждый «кадр» у меня, как под электронным микроскопом.

– Это кое-что меняет, – признал Гордей. – Но не отменяет необходимости допроса некоторых ваших сотрудников. Напротив, усиливает.

– Записывайте, – важно закряхтел Андрей Андреевич, перебирая невидимые документы. – Главная медсестра Будина Лидия Степановна. Ответственный товарищ. Наденьке она, пожалуй, по отзывчивости не главной медсестрой, а названной старшей сестрой приходилась, – внезапно прорезались теплые человеческие интонации в сухом юридическом лексиконе кадровика. – Да и Наденька того заслуживала. Мы с вами заладили: Алякина да Алякина, Алякина да Алякина. А она же по годам для меня – девчушка, во внучки годится – ей в конце августа двадцать должно стукнуть. Приветливая. В ней и больные души не чаяли, и медперсонал…