Галина Лапаева - Убийство в третьей степени

– Да у тебя целое богатство. Фасоль – это же белок. Он помогает думать. А вон еще и банка мясной тушенки. Это же деликатес. Ты вот что. Иди-ка поваляйся в ванной, расслабься, отдохни, а ужином займусь я. Готовить еду это мое хобби. Вот только жаль времени у меня на него не остается. Но сейчас позволь мне получить удовольствие.

Когда Галя свежая, закутанная в розовый махровый халат вошла на кухню, на столе стояла белая кастрюлька с дымящейся едой. Стояли две тарелочки, рядом лежали две вилки. Посреди стола стояла плетенка с нарезанным хлебом. Одним словом стол был полностью сервирован к ужину. Или к обеду… Или к завтраку… Непонятно было, как обозвать эту трапезу. За событиями прошедшего дня они забыли, когда что ели и вообще ели ли.

– Так, садитесь, пожалуйста, – Игорь игриво отодвинул стул и помог Гале сесть. – Приятного аппетита Вам.

– Спасибо, в знак благодарности за приготовленный ужин я прошу Вас отужинать со мной. – Галя приняла игру и счастливо засмеялась. – А откуда хлеб? Хлеба точно не было.

– А я познакомился с твоим соседом справа, и одолжил у него хлеба.

– Игорь, ты разбудил дядю Васю, чтобы занять у него хлеба! Ты сошел с ума. Ты забыл, сколько сейчас времени?

– Успокойся. Я вышел покурить на балкон и увидел, что дядя Вася тоже бодрствует. Познакомились, разговорились. Оказывается, у тебя очень бдительный сосед. Заметив свет в твоих окнах, он не ложился спать, с балкона все наблюдал, не произойдет ли что неординарного. Он ведь знает, что ты на даче. А тут вышел на балкон и видит свет. Вот я и одолжил у него хлеба. Он, кажется, очень удивился, увидев меня на балконе.

– Естественно, ведь в моей квартире никогда не было мужчин. Ну, конечно, кроме моих родственников, которых он очень хорошо знает.

– Теперь понятен его вопрос.

– Что за вопрос?

– А Вы, что, дальний родственник? – спросил он.

– А что ты ему ответил?

– Я сказал, что родственник, но очень близкий.

– А он?

– А он опять удивился. Только хмыкнул, что означало “не правда”.

– А ты?

– А я сказал, что муж

– А он?

– А что он. Что он. Поздравил. Пожал мне руку. Сказал, что рад за тебя и за меня. Потом я попросил у него хлеба, он принес. Балконы же рядом, только руку протяни. Я, кажется, ему понравился. Или…

– Ничего не или. Дядя Вася сразу человека насквозь видит. Ну, мы будем есть или нет. Или будем умирать с голоду?

Галя лежала с открытыми глазами, глядя в потолок. По потолку бегали желтые полосы, оставляемые фарами проезжающих машин. Их было немного, время позднее, и те, что проезжали просто припозднились. Галя не могла заснуть. Она перелистывала в памяти события прошедших суток. Старалась гнать от себя воспоминания о не приятном, страшном. Старалась думать об Игоре, о вечере пятницы, что перевернул всю ее жизнь. Но память услужливо подсовывала картины, которые никак невозможно было осмыслить. Рядом спал Игорь. Галя тихонечко повернула голову и посмотрела на него. Ей не верилось, что это все не сон, что рядом с ней действительно Игорь, ее любимый Игорек. Она протянула руку и легонько погладила его по щеке. Ей хотелось убедиться, что это действительно не сон. Щека была колючей, жесткой. Игорь мгновенно открыл глаза.

– Прости, я разбудила тебя. Я просто хотела убедиться, что ты мне не снишься.

– Нет, ты не виновата, просто я очень чутко сплю. – Игорь взял Галину руку, поднес ее к губам. – Милый человечек, я очень прошу тебя, поверь, что я рядом с тобой и никогда ни куда не денусь. – Он повернулся на бок, обнял Галю и мгновенно заснул, так же мгновенно, как и проснулся.

– И это тоже не сон. – Тихонечко прошептала Галя, счастливо рассмеялась, и тут же куда-то провалилась.

Утром, после традиционного кофе, они стояли на балконе и курили.

– Галя, а ты знаешь, мне кажется, что я по утрам курил тут всю жизнь, и что в моей жизни была и есть только ты.

– Игорек, главнее всего чтобы в будущем я всегда была в твоей жизни, а ты в моей. Что было до сегодня не важно. Неприятное можно забыть, а приятное положить на полку и иногда вспоминать.

– Да, – вздохнул Игорь, – ты права. Давай начнем отсчет нашего с тобой совместного времени с этой минуты. Хорошо?

– Я согласна. Но как же эти последние сутки? Мы же тоже прожили их вместе?

– Их надо вычеркнуть, но прежде надо все распутать, чтобы не осталось причины вспоминать этот ужас.

– Да, верно. Но я не согласна забыть все. А как же вечер пятницы? И утро субботы?

– Галчонок, при чем тут вечер пятницы утро субботы? Тогда еще не было того ужаса, о котором мы сейчас говорим. Вечер пятницы – это святое. Этот вечер был вступлением, замечательным вступлением в нашу совместную жизнь. И вот еще что. Тебе известно, в каком детском доме воспитывался твой папа?