Влада Ольховская - Хамелеоны [СИ litres]

Но что-то пошло не так в момент, когда она решилась прыгнуть вниз. Был слышен ее крик – слишком долгий для человека, который должен был упасть на страховочную сетку. Потом был пугающе громкий удар, крик резко оборвался, последовал плеск воды – и тишина, нарушаемая только отзвуками непрекращающегося праздника жизни на «Рейне».

Ян и Александра подбежали к борту почти одновременно. Море под кораблем было темным, а вот светлый бок лайнера можно было разглядеть благодаря подсветке. Теперь этот бок уродовало крупное темное пятно, которое при свете дня наверняка было бы алым.

– Голову расшибла, – хмуро указал Ян.

Лер подошла ближе и тоже посмотрела на пятно, от которого теперь тянулись вниз тонкие полосы потеков. Танцовщица казалась все такой же легкомысленно веселой, как ребенок, наблюдающий за спектаклем.

– Да-а, незадача, – протянула Лер. – Наверно, кто-то должен был сказать ей, что сетку убрали. Но я думала, она знает! А что вы на меня так смотрите? Вы ж хотели, чтобы все закончилось – и оно закончилось.

Он все-таки решился.

Был ли он уверен, что прав? Нет, не до конца так точно. Но Виктор больше не мог выносить неопределенность, один и тот же вопрос не давал ему покоя ни днем, ни ночью, отвлекал от работы, не позволял спать. Что он почувствует, когда убьет своего сына? Будет ли это облегчение, чувство того, что он исправил грандиозную ошибку? Или боль, утрата, вина, которая будет грызть его до конца жизни?

Второй вариант был так же вероятен, как первый, но Виктор был уверен, что его оставшаяся жизнь будет недолгой, можно и потерпеть. Он хотел получить ответ – но он должен был все сделать лично. Не передавать эту ношу ничего не подозревающим медсестрам, а пройти весь путь самому.

Андрей больше не пытался сбежать, но и Свету к себе не подпускал. Его раны затянулись, и теперь, по-хорошему, ему требовалась полноценная программа реабилитации, но ее Виктор так и не назначил. Может, потому, что где-то в глубине души принял решение уже давно? А может, просто хотел использовать слабость сына как дополнительную страховку против побега. Андрей сильно похудел, у него определенно были какие-то проблемы с легкими – он все сильнее кашлял. Вот почему бы не убить его? Это будет даже милосердно, быстрый конец его страданиям!

Умереть пленнику тоже не позволяли, поддерживающие препараты он принимал регулярно. Кололи их обычно медсестры, вот и сегодня какая-то девица собиралась к нему. Виктор вызвался сопровождать ее, нужный шприц, маленький, тонкий, совсем безобидный на вид, он принес с собой. Если он верно рассчитал дозу, все будет быстро… Но не мгновенно. Андрей успеет понять, что происходит – а Виктор успеет увидеть это понимание в его глазах. Так будет честнее.

Его появление не должно было насторожить сына, Виктор уже не раз заходил к нему после сорвавшейся попытки побега, пытался поговорить. Иногда даже уколы делал самостоятельно – чтобы приучить Андрея к такому. Сегодняшний день не был особенным, никак.

Когда они с медсестрой вошли, Андрей сидел у открытого окна – старые деревянные рамы здесь свободно поднимались, позволяя пустить в тесную комнатку свежий летний воздух. О том, что пленник сбежит, задумываться не приходилось, за окном ожидала высота пяти этажей, это было бы самоубийством… Самоубийство Виктор тоже принимал как допустимый вариант, потому и запретил запирать окна в палате.

Увидев их, Андрей болезненно поморщился, словно в его комнату залетели два комара. Но говорить он ничего не стал, просто перешел к кровати, туда медсестра обычно подкатывала столик с инструментами.

– Как ты? – спросил Виктор. Сын скользнул по нему безразличным взглядом, но ничего не ответил. – Будешь вести себя, как упрямый подросток? Пожалуйста. Ни к чему хорошему тебя это не приведет.

Что ж, вот и вышло время ожидания, еще чуть-чуть – и он уже не решится. Поэтому Виктор взял нужный шприц, порадовавшись тому, что руки сегодня не дрожат, такое с ним случалось все реже. Теперь уже недолго, это как падение с горы: если началось, не остановить.

По крайней мере, он думал, что не остановить. Андрей, обычно спокойно переносивший уколы, вдруг перехватил руку со шприцом.

– Ну и что там? – холодно спросил его сын. – Мне интересно… Что ты в итоге выбрал?

– Что?.. – растерялся Виктор. – Я не… Я не понимаю, о чем ты…

– Ой, перестань, актер из тебя всегда был паршивый. Ты хоть лицо свое видел в этот момент? Пришел сюда с траурным видом, как будто уже меня хоронишь, болтовню свою обычную не развел… Я ведь знал, что что-то такое приближается. Эта ситуация зашла в тупик, уговорить меня на сотрудничество ты не можешь, а отпускать боишься. Ну и какой остается вариант?