Вероника Трифонова - Последняя жертва [litres с оптимизированной обложкой]

– Мы с твоей сестрёнкой были любовниками. Она всегда считалась отличной студенткой. Ты никогда не думала, почему?

Алёна промолчала. Сейчас, связанной в подвале дома маньяка, ей было не до размышлений о моральном облике покойной родственницы. Кем бы та ни была – она не заслужила, чтобы её изнасиловали, задушили и выбросили в парке.

– Конечно, она ничего обо мне не знала. Тем более – о нашем с тобой знакомстве. София была хорошей, но в последнее время стала слишком любопытной. Я не мог подвергать себя риску.

Он покачал головой с таким видом, будто рассуждал о студенческой работе любимчика, за которую пришлось снизить оценку.

– О нашем знакомстве? – Алёна задохнулась от возмущения, не забывая, впрочем, пытаться распутать сзади верёвки пальцами рук – пара узлов уже поддались.

Лыткин покачал головой.

– Алёна, Алёна – мы с тобой связаны больше, чем ты думаешь. Тётя, наверное, не знала – и не рассказала тебе, что в молодости я ухаживал за твоей матерью. О, она была очаровательной – если кого я и любил за всю жизнь, то это была она. Диана. Мы учились вместе. Я старался быть её верным другом – но она не замечала меня, – губы Лыткина сжались в линию. – Она предпочла твоего отца. Я хотел покончить с собой, но меня спасли, а потом я лежал в психушке – как и ты, Алёна, его дочь. Потом я встретил Диану через много лет, когда у неё уже были дети. Снова случайная встреча – и я понял, что её не забыл…

– Врёшь! Ты убил мою маму! Разве это любовь? – вскричала Алёна. Она уже почти освободилась. Ещё чуть-чуть – и…

– Заткнись! – вдруг завизжал Лыткин, на глазах теряя человеческий облик. За образом примерного члена общества, уважаемого профессора проступил его истинный лик – неистовое, сумасшедшее существо.

Он с силой ударил её по щеке – из глаз посыпались искры. – Если бы ты знала, как мне тяжело было решиться её убить! Всё из-за Евы, этой малявки! Она так напомнила мне Кристину… Мою сестру, которую я ненавидел. Я убил её, убил всю семью – и хотел снова. Ничего не мог поделать, – Лыткин вдруг заплакал. – Я пытался сдержаться тогда, пытался, но… но не смог, – он сел, тяжело дыша, и обхватил голову. – Когда ты напала на меня в ту ночь, я еле спасся. Потом мне пришлось бежать и скрываться, чтобы не навести подозрения. Но я знал, что всё было не зря. Знал, что теперь у нас с Дианой появилась внучка.

– Что? – на мгновение Алёна перестала вырываться.

– Я так и знал, что ты не вспомнишь. Тётя Нинель тебе тоже решила ничего не рассказывать – но мне-то она поведала. Она была единственной, с кем я поддерживал связь после смерти Дианы. Неля всегда была глупенькой, ей и в голову не пришло подозревать меня. Я писал о том, как мне больно от потери Дианы, сочувствовал ей – и она понимала. Между нами установилась переписка, которая стала очень полезной. От неё я узнал, что тебя положили в психбольницу после нападения. И она же поведала, что через девять месяцев ты родила дочь, которую отдали в приют.

– Это… нет, ты врёшь, это неправда, – прошептала Алёна. – Этого не было, я этого не…

– Конечно, не помнишь. Нинель рассказала, что у тебя от стресса произошла амнезия, и события двух лет, что ты провела в психушке, стёрлись из памяти. Она решила не сообщать тебе о ребёнке. Подумала, что так будет лучше. Но я разыскал девочку. Чтобы общаться с ней, мне пришлось стать меценатом того детского дома, и отдать почти всё, что у меня было, но это того стоило.

Последний узел развязался. Алёна почувствовала, что свободна.

– Знаешь, а ведь из меня получился неплохой отец. Я узнал, что дочь зовут Оля, познакомился с ней, начал общаться, дарить игрушки. Она очаровательна. А главное – очень похожа на Диану! Наше с ней продолжение. Всё-таки хорошо, что тогда мне удалось тебя убить – иначе я не узнал бы, какое это счастье – быть отцом. Я уже планирую, как удочерю Олю, и стану воспитывать тут.

Он поднялся со стула, на котором сидел, и посмотрел ей в глаза. Алёну била крупная дрожь.

– Если бы я не собирался тебя сейчас убить, то не рассказал бы о ней. Но я надеюсь, ты не стала бы её забирать. Она только моя, а ты ей никто. Ты её даже не помнила.

Лыткин шумно вздохнул, вытер обрюзгшее лицо, и, повернувшись к ней спиной, направился в угол, где стояла сумка.

– Но напоследок я всё равно покажу тебе её фото. Даже такая мать, как ты, должна знать, как выглядит её ребёнок.