Куив Макдоннелл - День, который никогда не настанет [Литрес]

— Здравствуй, дитя мое, добро пожаловать на сегодняшнюю исповедь. Да пребудет с тобой Господь.

— Благословите меня, отец, — раздался знакомый голос, который Фрэнкс надеялся больше никогда не услышать, — ибо согрешила я, как бешеная шлюха в бочке с хуями.

— Господи, Банни!

— Иисус милосердный, падре, как вы узнали, что это я?

Фрэнкс нервно поерзал на стуле.

— Ты совсем не уважаешь веру.

— Конечно. И это один из грехов, в которых я хочу покаяться.

— Что ж… Наверное, это хорошо… Я рад, что ты вернулся. Я не видел тебя на мессе с тех пор, как…

Преподобный Фрэнкс замолчал, не в силах назвать точную дату.

— Ну да, — ответил Банни. — Я вроде как послал все эти мессы к…

— Жаль это слышать, — перебил Фрэнкс. — Ты хочешь… чтобы я выслушал твою исповедь?

Воцарилась пауза.

— А шпилиться все еще грех, падре? — спросил Банни.

— Если под этим словом ты подразумеваешь секс вне святости брака, — ответил преподобный Фрэнкс, — то безусловно да.

— Я думал, правила поменялись.

— Нет.

— Вы уверены? Я, кажется, что-то читал…

— Ну хватит болтать ерунду, Банни!

Преподобный Фрэнкс слишком хорошо знал этот словесный танец: топтание вокруг да около с применением юмора для защиты. Классический Банни.

— Я серьезно. Разве папа римский не говорил чего-то подобного? Рекомендую проверить. Возможно, вы не в курсе последних новостей.

— Десять заповедей выбиты на камне, Банни, а не написаны карандашом. Так чем я могу тебе помочь?

— Мне есть в чем исповедаться, отец. Я воровал, запугивал и шантажировал — и это только за несколько последних дней. Я помог сломаться хорошему человеку и позволил плохому уйти от ответственности за грехи ради моих целей.

— Понимаю.

— Сколько времени-то уже прошло — три года?

Фрэнкс быстро прикинул в уме. Неужели это действительно было так давно?

— После того что случилось… Я больше не мог обрести здесь Бога. Просто не мог… Я должен был серьезно, по-настоящему покаяться, поэтому создал команду по хёрлингу. Чтобы хоть так увлечь молодых ребят и как можно раньше забрать их с улиц. В мире и без того достаточно плохих людей.

— Это благородное дело, — признал Фрэнкс. — Мы оба занимаемся спасением.

Фрэнксу говорили об этом. И он был рад это слышать. Знание о том, что Банни где-то там делает нечто хорошее со своей жизнью, притупило его собственное чувство вины — хотя и ненамного.

— И знаешь, оно сработало, — продолжил Банни. — Спорт меняет… действительно меняет жизнь этих юных пацанов.

— Уверен, что так.

— А теперь все это у нас отберут.

— Я… я очень сочувствую.

— Какие-то хуи с деньгами скупили весь городской совет и теперь жестко ебут рабочего человека.

— Это большой позор.

— Я провернул все трюки, Дэнни, какие только мог. Сделал все, что мог, но этого ни хера не достаточно. Через два часа все будет кончено. Этот клуб…

Голос Банни слегка дрогнул в темноте, и Фрэнкс услышал тихий шелест.

— Это единственное по-настоящему хорошее дело в моей жизни. После того что мы совершили…

Между ними повисла тишина. Фрэнкс провел четками по пальцам. Затем намотал их на руку так, что костяшки пальцев побелели.

— А знаешь что? — сказал Банни.

— Что?

— Не сочти за неуважение, но Иисусу было легче.

— По-моему, ты давно не читал Библию, Банни.

— Я хочу сказать, что тогда доставалось всем. Лично он дотянул до тридцати трех лет, что для тех времен довольно неплохо. Жизнь была сложной, но недолгой.

— Это верно.

— У них тупо не хватало времени, чтобы как следует наломать дров. А теперь, несмотря на то что ни у кого из нас нет идеального здоровья, мы доживаем до восьмидесяти. Говорят, жизнь коротка, но это не так. Она длинна, чертовски длинна — и за это время невозможно не накосячить. Это как рулетка. Если посидеть за ней час, то можно выйти победителем. Но когда задерживаешься подольше — всегда выигрывает казино.

— У тебя очень мрачный взгляд на жизнь, Банни.

— Если бы ты видел то, что видел я, падре…

В наступившей паузе Фрэнкс расслышал далекий шум пылесоса. Миссис Бирн, должно быть, занимается алтарем. Эту женщину ничем не отвлечь от любимого дела.

— Ты еще думаешь об этом? — спросил Банни низким мягким голосом.

— Думаю о чем? — Тишина разлилась между ними, как кровавое пятно. Это был глупый вопрос, не заслуживающий ответа. В сознание ворвались непрошеные образы. Когда Фрэнкс заговорил снова, его голос превратился в шепот: — Каждый день.