Куив Макдоннелл - День, который никогда не настанет

Caimh McDonnell

THE DAY THAT NEVER COMES

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© 2017 by McFori Ink

This edition is published by arrangement Johnson & Alcock Ltd. and The Van Lear Agency

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2022

Детектив Уилсон глубоко подышал и попытался успокоиться. Желудок начал физически реагировать на зловоние еще до того, как его обработал мозг, и никакая «твердость духа» уже не могла засунуть джинна обратно в бутылку. Плотный ирландский завтрак будет выпущен в дикую природу, хочет он этого или нет.

Уилсон отвернулся, прижав правую руку к губам. Рот уже начал наполняться предупреждающей слюной, язык судорожно сжался. Вопрос «Что случится?» не стоял, остался лишь вопрос «Где именно?».

Попытавшись изобразить решительный, но спокойный шаг, он стал выходить из комнаты тем же путем, каким вошел, притворяясь, будто ему понадобилось срочно ответить на важный звонок.

Тело – вернее, то, что от него осталось, – сидело посреди большой гостиной свободной планировки. Когда-то этот дом красовался на трех разворотах глянцевого журнала – до того, как его владелец сделался нерукопожатен для элиты, которая производит, печатает и потребляет подобные издания. О многом говорил мраморный камин, доминировавший в комнате. За совершенно неприличные деньги его целиком доставили с тосканской виллы. Хозяин камина, который и сам был крупным застройщиком, однажды пошутил, что дешевле было бы перетащить весь дом в Италию. Шутка была не очень смешной, но, в конце концов, владелец дома наслаждался немереным богатством, а это значило, что люди будут смеяться над его остротами, хочется им этого или нет. Теперь же он сидел возле камина, привязанный к стулу, с лицом, искаженным ужасной предсмертной гримасой, которая под определенным углом могла выглядеть так, будто он смеется, если бы прочие обстоятельства решительно не отрицали такой возможности.

Главной новостью сегодняшней утренней газеты стали двадцать водителей автобусов, выигравших в лотерею. Эта была забавная история. Завтрашние заголовки будут мрачнее.

Покидая комнату со всей небрежной поспешностью, которую он мог себе позволить, Уилсон случайно налетел на плечо входившего в тот момент гика из Технического бюро и отпружинил от него к стенке. Подняв левую руку в вялом извинении, он продолжил двигаться к выходу, не рискуя заговорить. Только бы не внутри. Это не должно произойти внутри дома. Надо поскорее выбраться на свежий воздух и найти какое-нибудь укромное местечко. Прошло восемь месяцев после позорного инцидента в Феникс-парке и три недели с тех пор, как он в последний раз слышал прозвище «харчемет», которое, как он надеялся, уже забылось навсегда. Следующие тридцать секунд покажут, так ли это, или кличка так и приклеится к нему до конца его полицейской карьеры.

В свою защиту он мог сказать, что поплохело не только ему. Бедная уборщица, первая обнаружившая труп, несла нечто совершенно дикое. Принявший звонок диспетчер немедленно выслал патрульную машину и запросил скорую помощь со спецоборудованием, предположив, что женщину придется принудительно госпитализировать в соответствии с законом «О психическом здоровье». Все, что он сумел разобрать из ее крика, было слово «шатан», повторяемое много раз. Переводчик, приглашенный позже для прослушивания записи звонка на службу 999 в надежде, что он сможет дать значимую подсказку, объяснил, что «шатан» – это по-польски «Сатана».

Выходя через парадную дверь, Уилсон прошел мимо хорошо знакомой ему фигуры доктора Дениз Дивэйн, государственного патологоанатома. Сегодняшний чрезвычайный случай оторвал ее от более рутинной и привычной темы «Ремни безопасности – для лохов». Смерть была ее ежедневным занятием в течение семнадцати лет, и если бы вы поинтересовались ее работой еще вчера, то Дениз бы ответила, что научилась смотреть на трупы с холодной отстраненностью. Но все же завтрашним вечером, когда Дениз останется в кабинете одна, чтобы подробно и долго перечислить в отчете все физические увечья, нанесенные жертве, она закроет шторы, сядет в кресло для посетителей и прольет тихую слезу над зверской жестокостью человечества. Никто не заслуживает подобной участи, даже такие, как он.