Роберт Дугони - Ее последний вздох

Андерсон улыбнулась.

— Сорок лет назад таких проблем еще не было. А где вы, говорите, работаете?

— Я адвокат. Интересуюсь делами вроде этого, — сказал он, балансируя на грани между правдой и полуправдой.

— И что у вас за интерес?

— Я изучаю свидетельские показания и пытаюсь понять, достаточны ли они были для того, чтобы осудить человека.

— Но Уэйн Герхардт сознался.

— Да, я знаю.

— Он что, написал отказ?

— Мистеру Герхардту грозила смертная казнь. Я пересматриваю показания.

— То есть у вас что-то вроде проекта «Невиновность»?

— Вы об этом слышали? — ответил он вопросом на вопрос, балансируя все на той же грани.

— Да, конечно, — ответила она.

— Могу я задать вам несколько вопросов?

Андерсон пожала плечами.

— Почему бы и нет. — Но в дом его не пригласила.

— Вы говорили детективам, что встали ночью и пошли в кухню выпить воды.

— Да, верно.

— Еще вы сказали им, что не были уверены, надели вы перед этим очки или нет.

— Верно, не была.

— Но на процессе вы сказали «скорее всего, да». Почему вы так решили?

— С тех пор уже много времени прошло, таких подробностей я не помню.

— Да, я понимаю, лет прошло много. Но вдруг вы вспомните.

— Наверное, я сказала так потому, что без них я бы его вообще не увидела. Я бы и вас сейчас без них толком не разглядела.

— А вы помните, какое у вас было зрение девять лет назад?

— К счастью, такое же, как сегодня.

— А какое оно у вас сейчас?

— Понятия не имею. — Она посмотрела ему через плечо, на улицу. — Это ваша машина?

— Да, моя.

— Вот так я могу прочесть номер. — Она сняла очки. — А так он расплывается.

— Значит, из-за того, что вы вообще видели Уэйна Герхардта, — сказал Дэн, поворачиваясь и показывая пальцем, — который, как я помню, вы говорили, стоял вон там, у дальнего отсюда угла дома Бет Стинсон…

— Совершенно верно…

— Вы и сделали вывод, что, «скорее всего», надели очки. Это верно?

— Да, там я его и видела.

— Значит, вы предполагаете, что были в очках.

— Это не предположение. Я точно в них была, иначе я бы его не видела.

Они ходили кругами, как, несомненно, и было бы на суде, если бы защитник Герхардта не отказался преследовать эту тему.

— А детектив, который к вам приходил, показал вам несколько фотографий и спросил, узнаете ли вы на них человека, которого видели той ночью?

— Детективы, — сказала она. — Их было двое.

— Они показывали вам фотографии?

— Не сразу. В первый раз я сказала им, что не уверена, мистера Герхардта я видела или нет. Я не хотела брать на себя ответственность за осуждение невиновного, а уверенности у меня не было. Кто захочет жить с таким грузом на совести?

— И тогда они вернулись и показали вам фотографии?

— Вернулся тот, что помоложе, имя еще такое необычное… нет, забыла. В общем, он спросил, смогу ли я прийти к ним в полицейский участок для процедуры опознания.

— И вы смогли?

— Сначала я не собиралась.

— Почему нет?

— Уверенности не было.

— Что заставило вас переменить мнение?

— Человек, которого я видела, выглядел в точности как тот, с фотографии, которую показывал мне детектив.

— Сколько фотографий он вам показал?

— Только одну, ту самую, — сказала она.

— И вам показали ее прежде, чем вы пришли в полицейский участок и выбрали Уэйна Герхардта из нескольких человек?

— Да, верно.

— И вы были уверены, что видели мистера Герхардта.

— Тогда я еще не знала его имени.

— Но вы его выбрали.

— Я была практически уверена.

Дэн старался, чтобы его голос звучал ровно.

— Но все же не на сто процентов?

— Вряд ли можно быть уверенной в чем-то на все сто. Но мне стало легче, когда я услышала, что мистер Герхардт был в тот день в доме Бет и что у него нет алиби.

— Это сказали вам детективы?

— Совершенно верно. А потом я вспомнила, что в тот же день видела фургон с надписью «Рото-Рутер» на дорожке у дома Бет.

— А мистера Герхардта вы в тот день тоже видели или только фургон?

— Я видела его. — И женщина махнула рукой в сторону своего двора. — Я как раз полола сорняки вон в том горшке и присела отдохнуть немного, а тут и он вышел из двери. Подошел к фургону и стал складывать инструменты.

— Вы были в очках?

— Ну конечно. Я же снимаю их, только когда ложусь спать.

— То есть вы хорошо его разглядели.

— Да.

— Как он был одет?

— А что я тогда написала в своих показаниях?

Дэн притворился, будто не знает.

— Знаете, я не помню.