Песах Амнуэль - Расследования Берковича 1 [сборник]

Мужчина, которого уже положили на носилки, застонал и попробовал приподняться.

— Лежите спокойно, — приказал фельдшер, — у вас может быть сотрясение мозга.

Хаим Барнеа опустил голову на подушку и закрыл глаза.

— Я поеду с вами, — сказал Беркович. — Мне нужно задать этому человеку несколько вопросов.

Фельдшер выразил неодобрение лишь взглядом, но возражать не стал. Машина скорой помощи мчалась, срезая углы и заставляя автобусы жаться к тротуарам. Парикмахер, судя по его взгляду, уже пришел в себя, и Беркович не стал дожидаться, когда машина доберется до приемного покоя и за дело возьмутся врачи — тогда придется ждать не один час, пока эскулапы закончат штопать голову парикмахера.

— Как по-вашему, — спросил Беркович, наклоняясь над носилками, — это было случайное нападение или кто-то знал о деньгах? Кстати, почему при вас была такая крупная сумма?

Барнеа было трудно сосредоточиться, взгляд его блуждал, видимо, у него действительно было сотрясение мозга.

— Я… в банк… нес деньги в банк… Наверно, знал… кто-то узнал…

— Кто? — быстро спросил Беркович. — Кто мог это знать? И почему вы были не на машине?

— Я… — Барнеа повернул голову и посмотрел Берковичу в глаза. — Я всегда… гуляю в это время… Полезно для… А деньги… Нет, никто не знал… Обычно я отношу выручку позднее… и на машине…

— Но кто-то же все-таки узнал, — стараясь говорить как можно внушительнее, настаивал на своем Беркович. — Вы изменили планы и кому-то, видимо, сказали об этом.

— Кому… Только Ирит.

— Ирит?

— Моей жене, — пояснил Хаим. — Вы же не думаете, что…

— Успокойтесь, пожалуйста, — быстро сказал Беркович. — Конечно, ваша жена тут ни при чем. Но кто-то мог слышать ваш разговор. Или Ирит могла кому-то сказать…

— Не могла, — отрезал Барнеа.

— Послушайте, — вмешался фельдшер, — вы бы дали человеку прийти в себя. Допросите потом, имейте совесть!

— Ничего… — прошептал Барнеа. — Я нормально…

— Чем быстрее я разберусь в ситуации, — сказал Беркович, — тем больше шансов найти преступника. Господин Барнеа, скажите, этот разговор между вами и женой происходил наедине?

— Наедине? — повторил парикмахер, он, казалось, плохо понимал значение слов. — Да, нас никто не слышал.

— Вы были в комнате одни? — настаивал Беркович, поскольку ему показалось, что Барнеа не вполне понял вопрос.

— Нет, — ответил тот. — Это… в салоне. Я собирался… и сказал Ирит…

— Кто был в это время в салоне?

— Три женщины… Но они не могли слышать… Нет. Они сидели под феном… Голова под колпаком… и жужжит… А мы разговаривали тихо… И далеко… Нет, они не могли…

— Три женщины, — раздумчиво произнес Беркович. Других подозреваемых он не видел. Могла ли женщина нанести удар по голове? Почему нет? Впрочем, у нее мог оказаться друг, ждавший снаружи. Но Барнеа прав: сидя под жужжащим феном, не услышишь того, что говорят, да еще вполголоса, на расстоянии трех-четырех метров. Может, кто-то еще находился в зале? Например, муж одной из посетительниц? Ждал жену, читая газету, а Барнеа не обращал на него внимания?

Он задал этот вопрос и получил однозначный ответ:

— Нет, никого больше не было.

— Придется заняться каждой из ваших посетительниц, — сказал Беркович. — Я понимаю, что они могут оказаться невиновны, и им будет неприятно, но другого выхода не вижу. Вы их знаете, этих женщин?

— Одну — да… Пнина Финкель… На улице Гиллель… Жена Финкеля, дипломата… Очень почтенная… Сорок три года… ходит ко мне давно…

Пнина Финкель, жена Финкеля. Очень полезная информация. Но, если женщина — давняя клиентка, ее, видимо, нужно сбросить со счетов. А остальные?

— Две другие, — продолжал Барнеа, и чувствовалось, что говорить ему становится все труднее, — были в первый раз.

— Вы совсем ничего о них не знаете?

Барнеа не успел ответить, машина затормозила у приемного покоя больницы, задняя дверь распахнулась, в проеме возникли лица санитаров, готовых принять носилки.

— Минуту, — поднял руку Беркович. — Одну минуту, хорошо?

— Только минуту и не больше, — резко сказал фельшер бригады скорой помощи. — Вы превышаете полномочия!

— Вы совсем ничего о них не знаете? — повторил вопрос Беркович.

— Кое-что успел… всегда разговариваешь, когда… Одну зовут Далия… Молодая… лет двадцать пять… Секретарша в офисе «Хеврат хашмаль»… Другой под сорок… Натали… русская… сказала, что работает в магазине Гринберга…

— Замечательно! — обрадовался Беркович, который даже не надеялся на получение таких сведений. — Офис «Хеврат хашмаль», тот, что на улице Ахад А-ама?