Песах Амнуэль - Расследования Берковича 2 [сборник]

Дмитрий – «Электро-Дима» – встал и спросил:

– Я могу позвонить домой? Хочу предупредить, что задерживаюсь. Мой сотовый телефон в куртке, а куртка на вешалке.

– Принести вам? – осведомился Беркович.

– Я сам, если позволите…

– Пожалуйста, – Беркович пожал плечами и отступил в сторону. Когда Дмитрий проходил мимо, Беркович ловко провел руками по его карманам и извлек из правого небольшую лупу. Дмитрий вскрикнул и попытался было ударить сержанта по руке, но его уже крепко держал подоспевший на помощь полицейский.

– Лупа Иосифа, – удовлетворенно сказал Беркович. – Именно ее недоставало на столе. Все было на месте, кроме лупы. Вы ведь должны были рассмотреть марки на странице, выбрать нужную…

– Ну, лупу он сунул в карман механически, – заметил инспектор Хутиэли, когда Беркович закончил рассказ, – мысли его были заняты маркой. Куда он ее все-таки спрятал?

– Очень просто – налепил на старый конверт и, возвращаясь в салон, бросил конверт в мусорную корзину. В мусоре марку искали бы в последнюю очередь, у Дмитрия было бы время забрать конверт.

– Тебе просто повезло, – насмешливо сказал инспектор. – Если бы у этого негодяя было острое зрение, он не воспользовался бы лупой и тебе не удалось бы так легко его разоблачить.

– Ну так он сделал бы другую ошибку, – пожал плечами Беркович, – эти дилетанты всегда ошибаются. Даже убить человека толком не умеют…

Хамсин был жесток, как вражеский пехотинец. Он нападал на каждого, кто осмеливался, образно выражаясь, высунуть голову из окопа, а если говорить на простом человеческом языке – выйти из комнаты с кондиционированным воздухом на улицу, где не только нечем было дышать, но казалось, что жаркий воздух стоит стеной: шершавой, плотной и вечной, как Стена плача.

Беркович прошел десять метров от машины до холла Управления полиции, и у него заболела голова. Инспектор еще не появился, что показалось Берковичу странным – Хутиэли обычно приходил на службу раньше всех, и сержант не мог вспомнить случая, когда инспектор опаздывал.

«Неужели заболел?» – подумал сержант. Он не успел додумать эту мысль до логического конца, потому что на столе Хутиэли зазвонил телефон. Помедлив, Беркович поднял трубку.

– Амнон? – это был голос сержанта Горелика.

– Нет, это Борис, – сказал Беркович. – Инспектора еще нет, боюсь, не заболел ли он?

– Конечно, нет, – уверенно сказал Горелик. – Если Амнон заболеет, это будет означать, что мир перевернулся.

– Должно быть, мир действительно перевернулся, – пробормотал Беркович. – На улице такая жара, какой не было сто лет.

– А ты помнишь, какая была погода сто лет назад? – удивился Горелик. – Я думал, ты моложе.

– Я-то моложе, – уныло сказал Беркович, – но хамсину на это плевать.

– Да, – согласился Горелик. – Знаешь, что я скажу? Сохнут поступает мудро, не сообщая в своих рекламных материалах о том, какие в Израиле бывают хамсины. Иначе сюда ехали бы репатрианты только из Эфиопии – им к жаре не привыкать.

Беркович положил трубку. «Надо, – подумал он, – позвонить инспектору, вдруг действительно что-то случилось?»

Дверь распахнулась, и Хутиэли собственной персоной появился на пороге, вытирая платком вспотевшую шею.

– Привет, Борис, – сказал он. – Стоит задержаться на минуту, и подчиненный уже норовит занять кресло начальника.

– С вами все в порядке? – осведомился Беркович, возвращаясь к своему столу.

– Со мной – да, – кивнул инспектор. – А в природе полный непорядок. На перекрестке Алленби и Бен-Иегуды не работают светофоры, пробка растянулась на полкилометра, пришлось постоять. Я тебе звонил, но ты упорно разговаривал по моему телефону.

– Позвонил сержант Горелик, кстати, он искал вас…

– Подождет… Вот что, Борис, вид у тебя неважный, отправляйся домой, попробуй отоспаться. Если понадобишься, я тебя вызову.

– А вы?

– Не хочешь ли ты сказать, что я плохо выгляжу?

– Вы выглядите замечательно, но…

– Ну так что мне тогда делать дома? Внуков нянчить? Отправляйся. Считай, что это приказ.

– Слушаюсь! – бодро сказал Беркович и покинул кабинет, предвкушая несколько часов беспробудного сна.

Он сел за руль, включил двигатель, кондиционер заработал, и доменная печь, в которую превратилась машина всего за полчаса, стала понемногу охлаждаться. Беркович медленно выехал со стоянки, свернул вправо и увидев, что кто-то машет ему рукой, притормозил у тротуара. Человек, открывший дверцу машины, показался сержанту знакомым. Если бы не жара, Беркович узнал бы его сразу – это был хозяин фалафельной, расположенной напротив Управления, здесь сержант довольно часто покупал что-нибудь перекусить или холодную «колу».