Ю Несбё - Нож [litres с оптимизированной обложкой]

Холе не отвечал, просто смотрел ей в глаза. И Дагни показалось, что он видит ее насквозь.

– Свейн Финне пытался оплодотворить вас, – сказал полицейский. – И теперь он надеется, что вы носите его ребенка, поэтому присматривает за вами. Он ведь уже был здесь?

Дагни дважды моргнула:

– Откуда вы знаете?..

– Свейн всегда действует по одной схеме. Он угрожал вам, объяснял, что с вами произойдет, если вы избавитесь от ребенка? Не бойтесь, расскажите мне все, я твердо намерен поймать мерзавца.

Дагни Йенсен сглотнула. Только что она собиралась попросить Холе уйти, но теперь заколебалась. Она не знала, можно или нет верить его словам, мало ли что он говорит. Но в этом человеке было что-то такое, чего не было в других. Решительность. В нем чувствовалась воля.

«Может быть, полицейские сродни священникам? – подумала Дагни. – Мы верим им, потому что очень хотим, чтобы сказанное ими оказалось правдой».

Дагни разлила кофе по чашкам, стоявшим на маленьком старом столике на кухне.

Крупный мужчина с трудом уместился на стуле между кухонным шкафом и столом.

– Значит, Финне хочет встретиться с вами сегодня вечером в католической церкви в Вике? В девять?

Он слушал ее рассказ, не прерывая и не делая никаких пометок, и при этом не отводил от нее покрасневших глаз. Дагни чувствовала, что этот человек слышит каждое слово, видит все, как и она сама, кадр за кадром в этом коротком фильме ужасов, бесконечно прокручивающемся в ее голове.

– Да, – кивнула она.

– Хорошо. Мы, конечно, можем арестовать его там. Допросить.

– Но вам нужны доказательства.

– Совершенно верно. Без доказательств нам придется рано или поздно отпустить Финне, а поскольку он поймет, что это вы сдали его, то…

– …Я окажусь в еще большей опасности, чем сейчас.

Полицейский кивнул.

– Поэтому я и не написала на него заявление, – пояснила Дагни. – Это все равно как в медведя стрелять, да? Если не свалишь первым выстрелом, не успеешь перезарядить ружье до того, как он на тебя нападет. И тогда – лучше бы ты не стрелял вовсе.

– Хм… Но с другой стороны, даже самого огромного медведя можно завалить одним простым прицельным выстрелом.

– Что вы конкретно предлагаете?

Инспектор взял чашку с кофе.

– Есть несколько способов. Один из них – использовать вас в качестве приманки, снабдив скрытым микрофоном. Вам придется построить беседу таким образом, чтобы заставить его рассказать об изнасиловании.

Он опустил взгляд на стол.

– Продолжайте, – сказала Дагни.

Полицейский поднял глаза. Казалось, синий цвет стерся с их радужной оболочки.

– Вы должны спросить Финне, что он сделает, если вы откажетесь ему подчиняться. Если у нас на пленке будет запись разговора, содержащего угрозы и косвенное признание в изнасиловании, этого окажется достаточно для того, чтобы его осудить.

– Вы все еще пользуетесь пленкой?

Полицейский молча поднес чашку ко рту.

– Прошу прощения, – сказала Дагни. – Я сильно нервничаю, вот и спрашиваю всякую ерунду…

– Я все понимаю, – ответил инспектор. – И я прекрасно пойму, если вы откажетесь.

– Вы говорили, есть и другие способы.

– Да. – Он больше ничего не сказал, только потягивал кофе.

– Но вы предпочитаете этот? Почему?

Холе пожал плечами:

– Церковь – идеальное место по многим причинам. Там нет шума, а значит, мы получим запись хорошего качества. И вы будете находиться в общественном месте, где Финне не сможет напасть на вас…

– В последний раз мы тоже были в общественном месте.

– …а у нас будет возможность находиться рядом и контролировать ситуацию.

Дагни посмотрела на него. Что-то в его взгляде казалось ей знакомым, и сейчас она поняла, что именно. Нечто похожее она видела в собственном взгляде и сначала даже приняла за трещину на зеркале. Некую ущербность. Похоже, этот человек был чем-то сломлен. И что-то в его голосе напоминало речь ученика, который дрожащим голосом пытается неправдоподобно объяснить, почему он не сделал домашнее задание. Дагни подошла к плите, поставила на нее кофейник и выглянула в окно. Она увидела, как люди внизу совершают воскресные прогулки, но Финне среди них не было. Там царила неестественная, какая-то судорожная идиллия. Дагни никогда не думала об этом в таком ключе, ей всегда казалось, что именно так все и должно было быть.

Она вернулась к столу и села на стул.

– Если я на это соглашусь, то должна быть уверена, что он больше никогда не появится. Вы это понимаете, инспектор?