Ю Несбё - Нож [litres с оптимизированной обложкой]

Харри вытер рукой лицо.

Значит, к ней пришел человек, которого она знала достаточно, чтобы впустить в дом. Но почему, когда он попросил воды, Ракель просто не взяла из кухонного шкафчика над раковиной купленный в «ИКЕЕ» стакан, а отправилась в гостиную? Она явно хотела произвести на гостя впечатление. Ради кого она так старалась? Неужели любовник? В таком случае их отношения начались совсем недавно, поскольку он не бывал здесь раньше. Харри внимательно просмотрел предыдущие записи на карте памяти: судя по ним, в дом входила и выходила из него только хозяйка, у Ракели за все время не было ни одного посетителя. Вплоть до ночи убийства. Наверняка это он пил из стакана. Харри думал о человеке, увидев которого Ракель, казалось, в первый момент удивилась, но спустя всего лишь пару секунд впустила его в дом. В отчете значилось, что совпадений в базе отпечатков пальцев не найдено. Значит, это не один из действующих полицейских – во всяком случае, не один из тех, кто работал на месте преступления, и не преступник, известный полиции. Этот человек недолго находился в доме, потому что больше нигде его отпечатки не обнаружены.

Эксперты, которые работали с уликами, пользовались старым методом: цветной порошок нанесен на поверхность при помощи кисточки. Харри четко видел отпечатки пяти пальцев. Четыре посередине, короткий мизинец повернут влево. На донышке стакана – отпечаток большого пальца. Ракель протянула ему стакан правой рукой. Взгляд Харри пробежал по отчету и нашел подтверждение тому, что он уже знал: на стакане отпечатки правой руки Ракели и левой руки неизвестного. Внезапно мозг Харри забил тревогу, поскольку услышал точно такой же скрип половицы, как и вчера вечером.

– Ты вздрогнул! – рассмеялась Кайя, пришлепавшая босиком в гостиную. На ней был синий потертый махровый халат слишком большого размера. Наверное, он раньше принадлежал ее отцу. Или брату. – У меня продуктов в обрез, но мы можем пойти позавтракать…

– Не беспокойся, – сказал Харри, закрывая ноутбук. – Мне надо домой – переодеться.

Он встал и поцеловал ее в лоб.

– Кстати, у тебя красивая татушка.

– Правда? – Она улыбнулась. – Ты говорил, что мы, люди, по определению глупцы-незнайки, поэтому нам нельзя делать надписи на камнях или на коже, а можно использовать только водорастворимые краски. Что нам нужна возможность смыть прошлое, забыть, кем мы были.

– Господи, неужели я такое говорил?

– Ну да: чистый лист, свобода, возможность стать кем-то новым, лучшим. Татуировки ограничивают человека, заставляют его придерживаться старых убеждений. Ты говорил, что если, допустим, наколешь на груди изображение Иисуса, то потом станешь волей-неволей крепко держаться старых суеверий, потому что такая татуировка будет выглядеть совершенно по-идиотски на груди у атеиста.

– Неплохо. И я впечатлен, что ты все это помнишь.

– Ты был рефлексирующим мужчиной со множеством странных мыслей, Харри.

– Раньше я был лучше, надо было вытатуировать эти мысли. – Харри почесал шею. Сигнал тревоги не пропадал, как старая сигнализация, визжащая под окном спальни в ожидании, когда кто-нибудь выйдет и отключит ее. Может, дело не только в скрипе отошедшей половицы?

Кайя проводила его в коридор. Он надел ботинки.

– Знаешь что? – сказала она, когда Харри, уже полностью одетый, стоял в открытых дверях. – Теперь ты выглядишь так, словно решил выжить.

– Не понял.

– Когда я видела тебя в церкви, мне показалось, что ты только и ждешь первой возможности умереть.

Катрина посмотрела на экран телефона, чтобы узнать, кто это ей звонит. Она помедлила, взглянула на стопку отчетов на своем письменном столе и вздохнула.

– Здравствуйте, Мона. Работаете в воскресенье? Приятно видеть подобное усердие.

– ИВТ, – сказала Мона До.

– Что, простите?

– «И вам того же»: сокращение для текстовых сообщений.

– Да, я тоже работаю. Без тягача Норвегия остановится.

– Что, простите?

– Просто старый лозунг: «Без женщин…» Забудьте. Чем я могу помочь «ВГ»?

– Я хотела узнать, как продвигается расследование убийства Ракели Фёуке.

– Для этого существуют пресс-конференции.

– Последняя была уже довольно давно. А Андерс…

– Тот факт, что вы живете с полицейским, не дает вам права лезть без очереди, Мона.

– Мало того, это ставит меня в самый конец очереди. Потому что вы до смерти боитесь, как бы кому-нибудь не показалось, будто у вас ко мне особое отношение. И я собиралась сказать, что Андерс, конечно, ничего мне не рассказывает, но выглядит он недовольным. Из чего я делаю вывод, что расследование застопорилось.