Ю Несбё - Нож [litres с оптимизированной обложкой]

– И ты сообщил в рапорте, что сержант пропал по дороге домой.

– Да.

– Мм… Скажи, а почему ты вообще приглядываешь за этими женщинами?

Молчание. Бор присел на освещенный край стола, и Харри попытался понять, что выражает его лицо, но не сумел.

– У меня была сестра. – Его голос звучал бесстрастно. – Бьянка. Младшенькая. Ее изнасиловали, когда ей было семнадцать. Я должен был приглядывать за ней в тот вечер, но захотел пойти в кино, посмотреть «Крепкий орешек». Фильм предназначался для зрителей старше восемнадцати. Только спустя несколько лет Бьянка призналась, что ее изнасиловали в тот самый вечер. Пока я сидел и наслаждался похождениями Брюса Уиллиса.

– Почему она сразу не рассказала?

Бор вздохнул:

– Насильник пригрозил, что убьет меня, ее старшего брата, если она кому-нибудь скажет хоть слово. Бьянка понятия не имела, откуда этот тип мог узнать, что у нее есть брат.

– А как он выглядел, этот насильник?

– Она его не разглядела, сказала, что было темно. Или же мозг попросту заблокировал это воспоминание. Я сталкивался с подобным в Судане. Солдаты проходили через вещи столь ужасные, что просто-напросто обо всем забывали. Они могли проснуться следующим утром и искренне отрицать, что были в том или ином месте и что-то видели. У некоторых вытеснение работает прекрасно. У других воспоминания позже всплывают, как флешбэки. Кошмары. Я думаю, к Бьянке они вернулись. И она с ними не справилась. Страх – вот что ее сломало.

– И ты считаешь, что это твоя вина?

– Естественно, а чья же еще?

– Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что у тебя не все в порядке с головой, Бор?

– Конечно. Ты ведь тоже слегка с приветом?

– А что ты делал в доме Кайи?

– Я увидел, что она просматривает на своем компьютере видео. Мужчина выходит из дома Ракели в ночь убийства. И когда Кайя ушла, я пробрался внутрь, чтобы изучить его внимательнее.

– И что ты выяснил?

– Ничего. Качество записи очень плохое. А потом я услышал, как в дом входишь ты. И перебрался из гостиной в кухню.

– Чтобы в коридоре оказаться у меня за спиной. И у тебя совершенно случайно оказался с собой хлороформ?

– Я всегда ношу с собой хлороформ.

– Зачем?

– Затем, чтобы тот, кто попытается пробраться в дом к кому-нибудь из моих подопечных женщин, оказался на стуле, на котором сейчас сидишь ты.

– И?..

– И получил по заслугам.

– А почему ты все это мне рассказываешь, Бор?

Бор сложил руки на груди:

– Должен признаться, Харри, сначала я думал, что это ты убил Ракель.

– Вот как?

– Брошенный муж. Классический вариант и первое, что приходит в голову, так ведь? И мне показалось, что именно это я увидел в твоем взгляде во время похорон. Смесь невинности и раскаяния. Взгляд человека, который убил, потому что одновременно испытывал по отношению к жертве ненависть и желание, а теперь раскаивается. Причем настолько сильно, что мозг его вытесняет воспоминание. Потому что только так он может выжить, ведь правда невыносима. Я видел такой взгляд у сержанта Воге. Казалось, он смог забыть, что сделал с Халой, и вспомнил это, только когда я задал ему конкретный вопрос. Но потом, когда я узнал, что у тебя есть алиби, то понял, что та тяжелая вина, которую я разглядел в твоих глазах, сродни моей собственной. Вина за то, что ты не смог помешать преступнику. Так что причина, по которой я тебе это рассказываю… – Бор поднялся со стола и скрылся в темноте, продолжая говорить, – проста. Я знаю, что ты хочешь того же, что и я. Мы оба хотим увидеть, как преступники понесут наказание. Они отняли у нас тех, кого мы любили. Тюремного срока здесь мало. Обычной смерти мало.

Люминесцентные лампы пару раз моргнули, и помещение залил свет.

Комната действительно оказалась офисом. Или бывшим офисом. Шесть-семь письменных столов, светлые пятна в тех местах, где прежде стояли мониторы и системные блоки компьютеров, картонные коробки, разбросанные повсюду канцелярские принадлежности, принтер – все указывало на то, что сотрудники съезжали отсюда в страшной спешке. На белой деревянной стене висел портрет короля.

«Военные», – автоматически подумал Харри.

– Ну что, пойдем? – спросил Бор.

Харри встал. У него кружилась голова, и он слегка нетвердыми шагами направился к простой деревянной двери, возле которой его ждал Бор. Он держал в руках телефон Харри, его служебный пистолет и зажигалку.

– Где ты был? – спросил Харри, убирая телефон и зажигалку и взвешивая пистолет на руке. – В ту ночь, когда убили Ракель? Я знаю, что не дома…