Сандроне Дациери - Убить Отца

Не считая продавцов, Коломба могла за несколько дней не перекинуться словом ни с одной живой душой. Разумеется, она общалась с матерью, но ту достаточно было слушать, и за весь разговор не открыть рта. Изредка ей еще позванивали пара друзей и коллег. В редкие минуты самокопания Коломба понимала, что перегибает палку. От одиночества она не страдала, ей всегда было комфортно одной, но теперь она как будто стала безразлична ко всему миру. Она знала: проблема в том, что с ней случилось, во всем виновата Катастрофа, – но, как ни старалась, не могла пробиться сквозь невидимую пелену, отделяющую ее от остального человечества. В том числе и поэтому она заставила себя принять сегодняшнее приглашение, но в итоге у нее не было сил даже выбрать подходящую одежду, в то время как ее друзья допивали уже по третьему коктейлю.

Дождавшись, пока телефон замолчит, она снова взялась за расческу. В больнице ее очень коротко обстригли, но сейчас волосы отросли почти до обычной длины. Коломба успела заметить, что в волосах пробивается первая седина, когда зазвонил домофон. На несколько секунд она замерла с расческой в руке, надеясь, что ей послышалось, но тут звонок раздался снова. Она выглянула из окна: внизу стояла патрульная машина.

«Вот дерьмо!» – подумала она, схватила мобильник и перезвонила Ровере.

Шеф ответил после первого же гудка.

– За тобой приехали, – сообщил он вместо приветствия.

– Вижу, не слепая, – процедила Коломба.

– Я хотел тебя предупредить, но ты не брала трубку.

– В душе была. И вообще, я на ужин опаздываю. Так что извините, но придется вам отправить водителя туда, откуда он приехал.

– Даже не хочешь узнать, почему я за тобой послал?

– Нет.

– Я все равно скажу. Мне надо, чтобы ты прокатилась в Пратони-дель-Виваро.

– Что там стряслось?

– Не хочу портить сюрприз.

– Одного сюрприза с меня достаточно.

– Следующий будет поинтереснее.

Коломба фыркнула:

– Послушайте, может, вы забыли, но я в административном отпуске.

– Хоть раз за все это время я тебя о чем-то просил? – посерьезнел Ровере.

– Нет, ни разу, – признала она.

– Может, я пытался тебя заставить раньше времени вернуться, уговаривал остаться на службе?

– Нет.

– Значит, ты не можешь отказать мне в этой просьбе.

– Хрена с два не могу.

– Ты мне правда нужна, Коломба.

По его голосу понятно было, что так и есть. Несколько секунд она помолчала. Похоже, ее загнали в угол.

– Это действительно так необходимо? – наконец спросила она.

– Само собой.

– И вы не хотите рассказать, в чем дело.

– Не хочу влиять на твою точку зрения.

– Мило с вашей стороны.

– Так что? Да или нет?

«Это последний раз», – подумала Коломба.

– Ладно. Но скажите своему человеку, чтоб перестал названивать в домофон.

Ровере отключился. На пару мгновений Коломба замерла, уставившись на телефон, потом предупредила уже смирившегося с ее отсутствием приятеля, что не придет, выслушала его вялые протесты и натянула потертые джинсы и толстовку с « Angry Birds » . В таком прикиде Коломбе и в голову не пришло бы явиться на службу. Поэтому она так и оделась.

Она схватила ключи с комода у входной двери и машинально проверила, пристегнута ли к ремню кобура. Пальцы ощутили только пустоту. Коломба сразу вспомнила, что со дня госпитализации ее табельный пистолет хранился в полицейской оружейной, и все-таки молодую женщину накрыло мерзкое чувство: словно споткнувшись о несуществующую ступеньку, она на миг перенеслась в прошлое, когда в последний раз потянулась за оружием, и это ощущение спровоцировало приступ паники.

Ее легкие тут же сжались, а по комнате замелькали стремительные тени. Неизменно оставаясь вне поля зрения, тени с визгом крались по стенам и половицам, а она не могла сфокусировать взгляд и лишь ловила их краем глаза. Коломба понимала, что тени ненастоящие, и все-таки чувствовала их каждой клеточкой тела. Ей стало страшно. От слепого, кромешного ужаса перехватило дыхание. Задыхаясь, она нащупала угол комода и с силой ударила по нему тыльной стороной ладони. Боль взорвалась в пальцах и ударом тока отдалась в руке, но растаяла слишком быстро. Она ударяла еще и еще, пока кожа на костяшке одного из пальцев не лопнула и разряд, подобно сердечному дефибриллятору, не запустил ее легкие. Коломба едва не захлебнулась воздухом. Наконец она начала дышать ровнее. Тени исчезли, ужас растаял ледяной испариной на затылке.

Она жива, жива. На протяжении следующих пяти минут она, опустившись на пол, твердила себе эти слова, пока они не обрели смысл.