Сергей Бакшеев - Неуловимые тени

Валеев позвонил Кулику, стал объяснять ситуацию, полковник сорвался, как только услышал о Токаеве:

— Какого черта вы еще в городе? Я руковожу следствием, а ее место…

Марат отключил связь. Терять драгоценные секунды на выяснение отношений — худший вариант. Он позвонил в полицию, сообщил про заложницу в больнице, захваченную маньяком. Последовали вопросы, от которых хотелось дать в морду дежурному, если бы тот находился на расстоянии вытянутой руки. Опять спасительное время утекает в песок.

И тут он вспомнил и прокричал в трубку:

— В палате вице-губернатор Васильев. Маньяк пригрозил убить его первым! Я записываю наш разговор, и если ты не предпримешь срочные меры…

Упоминание о высокопоставленном чиновнике подействовало. Спасать важную шишку, точнее свои погоны, полиция будет с должным остервенением. Сейчас здесь появится спецназ, куча начальников, примчится Кулик со своими операми. Сначала они будут выяснять ситуацию, потом спорить о методах, начнут переговоры с маньяком, а Токаев в любую секунду может сорваться. Если решатся на штурм без раздумий, тоже плохо. С бойцами в касках и бронежилетах ничего не случится, а вот с Леной.

Представив последствия, Марат перехватил вальяжного врача, прибывшего по вызову перепуганной медсестры, вытолкнул его из блока для важных персон и потребовал:

— Захвачены заложники. Соберите лучших врачей, хирургов, подготовьте оборудование, пусть все будут наготове. И это… — Марат вспомнил, что Токаев угрожал ядом, — приготовьте противоядие.

— От чего?

— От всего! — рявкнул Валеев.

Чопорность сошла с лица врача. Он понимающе кивнул и быстро удалился.

Марат заметил рядом с собой медсестру. Девушка убедилась, что происходит нечто страшное, и не хотела оставаться одной на прежнем месте.

— А мне что делать? — спросила она, готовая вцепиться в его руку, как в спасительный круг.

Марат сдернул бахилы, хотел швырнуть их на пол, но в последний момент сдержался и сунул медсестре в карман.

— Потом выбросишь, а сейчас за мной.

Марат направился по коридору и вниз по лестнице. Девушка благодарно семенила рядом.

— Вы не думайте, что я… — оправдывалась она. — У всех этих ВИПов все персональное: водители, секретарши, помощники, врачи. Были бы Васильев обычным больным, я бы к нему не пропустила.

Марат спустился во двор, отошел от здания, чтобы лучше видеть окна третьего этажа.

— Где окна тридцать пятой палаты? — спросил он.

Медсестра захлопала ресницами, ощупывая взглядом фасад.

— В которой Васильев? — уточнила она.

— Да что мне твой Васильев. Там моя… Короче, где тридцать пятая?

— Вон, бальзамин на подоконнике! — обрадовалась медсестра. — Я помню, я его поливала.

— Там везде цветы. Какое?

— В остальных бегонии, а в тридцать пятой бальзамин.

— Ты пальцем покажи.

— Второе справа.

— Ничего не путаешь? Цветы все розовые.

— Вот еще! — насупилась девушка. — Чтобы я бегонию с бальзамином перепутала. У бальзамина листочки узкие, а у бегонии…

Марат ее уже не слушал, он оценивал обстановку. Окно давало шанс на неожиданность, однако этажи в старом здании больницы были высокими, просто так не залезть. Можно попробовать спуститься с крыши на веревках, но для этого нужна спецподготовка. И как назло, ни черта не видно, что происходит в палате — широкие жалюзи закрывают окно.

Что делать? Тупо ждать?

Токаев обещал выпустить Елену, но разве убийцам можно верить? Тем более маньякам, которые действуют под влиянием порыва, а не разума.

Нет, ждать нельзя. На спецназ надеяться опасно. Он должен сам что-то предпринять. И быстро.

Марат еще раз изучил окно. Жалюзи — это не плотная штора, всегда найдется щель, чтобы заглянуть внутрь. Если бы только приблизиться к стеклу.

Его осенило. Он выдернул телефон и позвонил дядя Камилю. Когда родственник ответил, Марат сразу спросил:

— У вас есть связи в энергокомпании?

— В чем дело?

— Выручайте. Мне срочно надо…

И Марат объяснил, что ему требуется.

Окровавленный нож в руке маньяка обрушился на Елену. Она закричала, обмирая от ужаса, отпрянула, насколько это было возможно, сидя связанной в кресле, дернулась и вдруг почувствовала, что ее руки свободны.

В ту же секунду прогремел выстрел. Пуля попала в голову Токаева. Падая, он смотрел в глаза Петелиной, словно пытался что-то сказать напоследок. Странно, но его лицо казалось не злым, а умиротворенным.

Елена вскочила, отпихнула кресло. Она увидела, что ей жутко повезло. Маньяк промахнулся и ударом ножа разрезал ей путы, лишь слегка задев кожу на предплечье.