Татьяна Степанова - Умру вместе с тобой

Кошмар

Северо-Восточный округ. Москва

2.37

Дежурный патрульный наряд, работавший в районе ВДНХ, срочно вызвали в больницу на улице Касаткина: «Скорая» доставила туда пьяницу, избитого в драке в баре, и тот, не смирившись, дебоширил уже в приемном покое с врачами, пытавшимися его скрутить. С пьянчугой полицейские разбирались до половины третьего ночи: урезонивали, ждали, пока ему сделают уколы, наложат швы и перевяжут, а затем затолкали в дежурную машину, чтобы вести в отделение полиции составлять протокол. Он в конце-концов уснул на заднем сиденье полицейского «Форда», и патрульные решили не торопиться – объехать всю территорию больницы, следуя уже обычным маршрутом.

В чахлом больничном сквере царила тьма. В отдалении светились два окна на втором этаже приземистого здания. Это был больничный морг. Полицейская машина медленно ехала мимо. Радио негромко играло: «дискотека восьмидесятых» – Тако Puttin on the Ritz.

И ВДРУГ…

С грохотом и звоном вылетело окно на втором этаже морга. И вместе со стеклом из окна вылетел человек в зеленой медицинской робе и брюках, кричащий так громко и страшно, что патрульные в машине разом оглохли, а задержанный дебошир проснулся.

ААААААААААААААААААААА!!!

Человек в робе с силой ударился о крышу полицейской машины, затем о капот и скатился на асфальт. Он продолжал бешено, отчаянно кричать. Видимо, при ударе он что-то сломал себе, и его крик то и дело срывался на истошный визг боли. Он приподнялся на руках и, как ящерица, извиваясь и волоча сломанные ноги, предпринял попытку уползти прочь – подальше от осколков, подальше от морга.

Выскочившие из машины патрульные видели, как незнакомец пытается спрятаться. Забиться под полицейскую машину.

И при этом он продолжал страшно и дико орать. Шлепнулся грудью на асфальт, перекатился на спину, визжа и махая руками, словно от чего-то бешено отбиваясь.

– Уберите это от меня!! Оно меня заживо жрет! Вы что, не видите? Уберите ЭТО!! Спасите!!! Оно мне кишки сейчас вырвет! ОООООООООООО!

Патрульные подбежали к нему. Рядом с ним никого и ничего не было. А он все орал и бился об асфальт, умоляя их «убрать это». А потом пронзительно завизжал, словно его проткнули насквозь. Перевернулся на бок и изрыгнул из себя сгусток черной крови.

Катю в пять утра разбудил звонок Владимира Миронова.

После музея они попрощались с Мещерским, и оба вернулись в Главк. Миронов пробыл там, в Управлении уголовного розыска, до самого вечера, отправляя запросы и обговаривая с операми в отделе убийств детали солнечногорского дела. Катя ушла домой, а Миронов еще работал в Главке. И вот пять утра, он звонит.

– Катя, не стану даже извиняться, что разбудил. Дело архисрочное. Вам надо сейчас поехать в больницу на улице Касаткина. Пожалуйста! Это та самая больница, где в морге был один из случаев похищения частей трупа – у дальнобойщика, жертвы ДТП. Помните, я говорил?

– Да, конечно. А что случилось? – Катя спросонья соображала плохо.

– Там еще один случай. До этого нам неизвестный. Но там что-то непонятное совсем. Его, этого похитителя тел, задержали. Он сам признался, что вытворял с трупами. Однако… Катя, там вообще что-то непонятное. Они – Москва, сейчас все там. Разбираются на месте. Морг осматривают. Нам сообщили сразу, потому что у нас дело уголовное возбуждено. Но пока я туда доберусь, сами понимаете – поздно будет, так что отправляйтесь вы сейчас же. И возьмите Мещерского с собой обязательно, потому что… потому что там… они там все в растерянности. В шоке!

– А что за новый случай? Что на этот раз похищено у мертвеца?

– Голова.

— Голова?!

– Да! Это опять жертва ДТП, парень разбился на ВДНХ на мотороллере, он там работал в пиццерии, развозил заказы и попал в аварию. Он кореец . И он – альбинос. Белый альбинос-азиат. Его тело в закрытом гробу уже отправили родственникам в Тюмень для погребения. И гроб больше не открывали. И похороны уже прошли. И мы бы так и не узнали ничего о похищении. Если бы этот тип… похоронщик… сам, сам во всем не признался!

– Володя, я одеваюсь и еду. А где он, этот похоронщик? В отделе полиции на ВДНХ?

– Нет, он себе ноги сломал, когда выпрыгнул из окна морга, он пока в самой больнице. И с ним что-то дикое творится, мне коллеги сказали из отделения. Патрульные такого никогда не видели. Он все время кричит, как сумасшедший, вопит, что она… она его заживо жрет .

– Кто?

Миронов не ответил. Он молчал.