Песах Амнуэль - Расследования Берковича 11 [сборник]

— Что? — переспросил Разиэль. Естественно, он не знал этой крылатой фразы, как и имени Жванецкого не слышал ни разу в жизни.

— Неужели вы действительно не убили ни одной мухи? — поинтересовался инспектор. — Ни за что не поверю. Впрочем, в камере мух нет, только тараканы.

— Я давно обратила внимание, — сказала Наташа. — Как только мы куда-нибудь собираемся — гулять, например, или в гости, — сразу звонит телефон, и тебя вызывают на какое-нибудь происшествие.

— Я тоже обратил внимание, — сказал Беркович, надевая туфли. — Как только меня вызывают на происшествие, у тебя сразу портится настроение, и ты начинаешь сомневаться.

— В чем? — насторожилась Наташа.

— В том, что ты вышла замуж за полицейского, — объяснил Беркович.

— Нет, — задумчиво сказала Наташа, — такие сомнения меня не одолевают. Но иногда все-таки хочется запустить в тебя сковородкой.

— Это будет квалифицировано, как покушение на убийство, — заявил Беркович, — и если ты не промахнешься, то пятнадцать лет тюрьмы тебе обеспечены.

Он поцеловал жену и поспешил к ожидавшей у подъезда полицейской машине с мигалкой. Взвыв сиреной, машина помчалась в сторону Рамат-Авива, где четверть часа назад было обнаружено тело молодого художника Эяля Барнеа, успевшего завоевать известность среди любителей современной авангардистской живописи. Барнеа, судя по донесению сержанта Маркиша, сломал шею, упав с лестницы.

Так оно и оказалось. Эксперт Рон Хан, прибывший на место чуть раньше Берковича, заявил определенно:

— Он скатился по всем тринадцати ступенькам, а они здесь очень крутые, как ты видишь. Перелом шейных позвонков.

— Поскользнулся? — спросил Беркович, оглядываясь вокруг.

Трагедия произошла в двухэтажном коттедже, одна часть которого принадлежала самому Эялю, а другая — его дяде Шмуэлю, человеку немолодому, в прошлом — известному автору исторических романов. Тело Эяля было обнаружено на половине дяди: похоже, что молодой человек собирался спуститься по лестнице со второго этажа, чтобы перейти на свою половину через дверь в салоне, не удержал равновесия, покатился по ступенькам и…

— Ты полагаешь, что его могли столкнуть? — спросил Беркович эксперта. — Я же вижу, как ты смотришь на тело…

— Не исключено, — кивнул Хан. — Вопрос в том, кто был в коттедже, кроме Эяля и его дяди Шмуэля. Пальцевых отпечатков много, трудно будет в этом разобраться.

— Возможно, дядя сообщит то, что нам нужно, — сказал Беркович, и Хан с сомнением покачал головой.

Действительно, на показания Шмуэля Барнеа надежды было немного. Шесть лет назад этот человек перенес тяжелую болезнь, следствием которой стал частичный паралич — в пятьдесят шесть он оказался прикован к постели и лишь год спустя оправился настолько, что смог перемещаться в инвалидной коляске.

Эту информацию сообщил Берковичу сержант Маркиш, хорошо знавший как племянника, так и дядю.

— Комнаты Шмуэля находятся на втором этаже? — удивился Беркович. — Это же неудобно, нужно спускать тяжелую коляску, потом опять тащить ее по ступенькам наверх…

— Нет-нет, — сказал Маркиш. — Шмуэль практически никогда не спускается вниз, все время он проводит в своей спальне — читает, слушает музыку, размышляет. Денег у него более чем достаточно, и ему хватит, и потомкам. Правда…

— Что? — насторожился Беркович.

— Теперь возникнет проблема, — с беспокойством сказал Маркиш. — Единственным безусловным наследником был бедняга Эяль. Теперь, с его гибелью, появятся сразу несколько претендентов — дальние родственники, которые здесь и не были ни разу.

— Понятно, — протянул инспектор. Он поднялся на второй этаж, прошел по длинному коридору к большой спальне, где в постели на высоко поднятых подушках возлежал (иного слова и подобрать было трудно) седой мужчина лет шестидесяти пяти. Лицо Шмуэля было бледно, губы плотно сжаты.

— Может быть, вызвать врача? — осведомился Беркович. — Представляю, какой это для вас стресс.

— Не нужно, — хриплым голосом отозвался Шмуэль. — Я уже… вполне…

— Что вы слышали? — спросил инспектор. — Как это произошло?

— Эяль пришел ко мне в восемь, — заговорил Шмуэль, собравшись с мыслями. — Мы поговорили, он принес мне чаю и ушел. Через минуту я услышал грохот… Вы себе не представляете, что со мной было. Я… Впрочем, это неважно. Я кричал, звал Эяля, он не отвечал. Тогда я вызвал полицию — что еще оставалось?

— Кроме вас и племянника, в доме никого не было?