Эдриан Маккинти - Цепь

– Ничего не получится. Я идиотка. В эти выходные у нас гостит Стюарт. Его мать уезжает в Финикс.

– Стюарт? Тот веснушчатый чудик? Так мы и его с собой возьмем. Джинджер возражать не станет.

– Придется спросить у матери Стюарта. Сомневаюсь, что она согласится. Полностью она мне не доверяет, значит и тебе за компанию не доверится.

– Нет, как раз наоборот. Она убедится, что из нас двоих благонадежный я. Скинь мне ее номер, я ей позвоню.

Рейчел отправляет номер эсэмэской, и, разумеется, Марти очаровывает мать Стюарта. Выходные в полном распоряжении Рейчел. Любой человек, проходящий химиотерапию, использовал бы время для отдыха и восстановления. Рейчел же отправится в логово монстра.

Она спускается на первый этаж к Питу.

– План ведь разумный, да? – спрашивает Рейчел, рассчитывая на поддержку. – Если мы найдем их через софт Эрика, они не смогут нас отследить, верно?

– Думаю, если не злить их слишком сильно, все обойдется. Получится что-то вроде трассировки звонка. Они и не заподозрят, что их разыскивают. Сомневаюсь, что мы их найдем, но, если получится, мы сдадим их властям. Анонимный звонок в ФБР, и дело сделано.

– Так опасности нет? – снова спрашивает Рейчел, думая больше о Кайли, чем о себе.

Пит качает головой.

– Вот и хорошо. – Рейчел стучит по деревянной столешнице, чтобы не сглазить и не накликать беду.

Конец девяностых. Дом в Уотертауне, штат Массачусетс. Предместье в духе Спилберга, где подростки и дети играют в баскетбол и в роллеркей [55] Роллеркей – дворовый хоккей на роликах. , гоняют на великах. Слышны ругань и оскорбления, считалки-скакалки, хохот…

Но в доме 17 по Саммер-стрит царит не веселье, а скорбь. Полгода прошло с возвращения лайнера компании «Принцесс-круиз» из Нассау, но Шерил не оправилась от трагедии. Разве от такого можно оправиться?

Она посещает психотерапевта. Принимает различные транквилизаторы. Ничего не помогает. Ничего, кроме полной бесчувственности.

Каждое утро после ухода Тома и близнецов Шерил мешает себе тоник с водкой, причем тоником не злоупотребляет. Потом она включает телевизор, глотает таблетку клонопина, таблетку ксанакса и улетает. Утро медленно ползет навстречу дню.

В одиннадцать тридцать приносят почту. Когда Шерил была маленькой, почту приносили дважды в день, а теперь только раз, в одиннадцать тридцать.

Шерил знает, что принесет почтальон: счета, рекламную макулатуру и очередное письмо. Она закрывает глаза, а когда открывает, солнце уже высоко, значит пора забирать почту.

Макулатуру и счета Шерил отбрасывает и вскрывает письмо, адресованное ей. «Дорогая шлюха!» – начинается оно. Далее Шерил обвиняют в том, что она потаскуха, виноватая в гибели сына. Это письмо тринадцатое по счету. Все они написаны печатными буквами, черной шариковой ручкой.

Шерил убирает письмо в коробку из-под обуви, спрятанную в бельевом шкафу. Двенадцать предыдущих хранятся там же.

Она снова мешает водку с тоником. Находит зонтик для коктейлей и сует в стакан. Смотрит серию «Дней нашей жизни» и поднимается на второй этаж.

Она садится на пол уборной и открывает бутылочку с нембуталом. Кладет в рот одну таблетку и запивает коктейлем. Кладет еще одну и снова запивает. Она проглатывает все таблетки и ложится на пол.

В четыре часа домой возвращаются близнецы. Они уже привыкли добираться из школы самостоятельно. Оливер включает телевизор, Маргарет идет наверх читать. Читает она много, школьную программу обогнала года на два. В данный момент у нее «Гробницы Атуана» Урсулы Ле Гуин. Книга захватывающая, но через какое-то время нужда гонит в уборную. Там на полу лежит Шерил.

На губах пена, неподвижные зрачки расширены, но она еще дышит. Маргарет приводит Оливера, и они оба смотрят на мачеху.

– Письма, – говорит Маргарет.

– Угу, письма, – соглашается Оливер.

Они наблюдают за Шерил. Лицо у нее, как обои в кабинете у Тома, бледно-желтое.

В половине восьмого домой возвращается Том. Дети у телевизора, едят подогретую в микроволновке пиццу.

– Где мама? – спрашивает он.

– Наверное, куда-то поехала, – отвечает Маргарет. – Когда мы пришли из школы, дома ее не было.

– Так машина-то на месте, – говорит Том.

– Да? – переспрашивает Маргарет и снова утыкается в телевизор.

Том подходит к лестнице и зовет:

– Шерил!

Ответа нет. Раздраженный Том влетает в кухню, вытаскивает из холодильника бутылку «Сэма Адамса», пробует пиццу.