Инге Кристенс - Руны смерти, руны любви [litres]

Закончив наводить порядок, а точнее, устав от этого унылого в своей бесперспективности занятия (ведь завтра вещи и книги снова расползутся по привычным местам), Рикке отправилась в интернет за самыми свежими новостями.

Полиция задержала двух студентов Академии Бизнеса, один из которых был датчанином, а другой норвежцем. К своей выходке парни подготовились основательно, даже записали видеоролик с заявлением, который уже висел на Ютубе и набирал по сотне просмотров за минуту.

– Мы решились на эту акцию, потому что хотели привлечь внимание общественности к бездействию полиции, – бубнил один из студентов, судя по акценту – норвежец. – Сколько так может продолжаться? Маньяк убил уже тринадцать женщин. Мы понимали, какой резонанс вызовет наша акция, понимали, что общественность отнесется к ней неоднозначно, но, тем не менее, мы решили провести ее…

– Умницы! – похвалила парней Рикке.

Похвалила за дело, без всякой задней мысли и без малейшей тени ехидства. Если хочется безнаказанно похулиганить (эта выходка есть чистейшей воды хулиганство, а никакая не акция), то правильнее всего будет подать свое хулиганство как мужественный гражданский поступок. И вместо подзатыльника получишь лавровый венок. Рикке представила, как бесятся сейчас сотрудники управления полиции, ведь после подобного заявления этих засранцев нельзя даже оштрафовать за оставление мусора в непредназначенном для этого месте, не говоря уже о чем-то большем. Все скажут, что полиция сводит счеты с честными гражданами, вместо того, чтобы искать серийного убийства. Того и гляди у парней появятся последователи и скоро весь Копенгаген будет по ночам заваливаться длинными черными свертками. Что тогда станет делать настоящий Татуировщик?

Оле позвонил в половине одиннадцатого.

– Твой объект уже четвертый час сидит дома и долбит по клавиатуре, – доложил он. – Я прекрасно вижу его в незанавешенное окно.

– А что-то еще происходит? – спросила Рикке, которой с трудом верилось в то, что Нильс сказал правду и действительно пишет статьи.

– В доме напротив недолго скандалили два шведа. Я слышал сплошные «kukjävel» [111] Грубое шведское ругательство, дословно переводящееся как «чертов член». Примерно соответствует русскому «идиот». и «ta dig i häcken». [112] «Возьмись за задницу» (шведск.) Употребляется в значении «отстань от меня». Сейчас они уже спят, тихо и свет везде погашен…

– Да зачем мне какие-то шведы! Нильс ничего больше не делал?

– Один раз вставал и выходил из комнаты на пару минут, должно быть отлить. Дважды говорил по телефону. Недолго, минуту-две. Я подожду до тех пор, пока он не ляжет спать, а потом уеду.

– Только не уезжай сразу же после того, как он погасит свет, подожди немного…

– Ты еще пальцем в носу ковырять не научилась, а я уже работал в полиции, – сварливо напомнил Оле. – Я выжду как минимум полчаса.

– Не сердись, пожалуйста, – попросила Рикке.

– Все нормально, – настроение Оле менялось так же быстро, как погода в марте. – Я рассматриваю это как подготовку к новой работе. Чем преимущественно занимаются частные детективы? Такой вот слежкой за чужими мужьями и женами…

После разговора с Оле, Рикке так и подмывало позвонить Нильсу. В конце концов, она не сдержалась и позвонила, притворившись немного пьяной и страдающей от безделья.

– Рикке?! – удивился Нильс. – Какие-то проблемы?

Закономерный вопрос – на часах было уже одиннадцать, а без особого повода после девяти часов вечера звонить уже не принято. Даже друзьям и сексуальным партнерам.

– Мне просто скучно, – по-пьяному растягивая гласные, сказала Рикке и оживилась, как будто вспомнила. – Такой ужас! Двое придурков подбросили на Вигерслев-авеню манекен, упакованный точно так же, как упаковывает тела своих жертв маньяк, который делает татуировки.

– Видел в новостях, – ответил Нильс. – Действительно придурки. Представляю, что испытали родные жертв маньяка, когда узнали об этом.

– Что творится в головах у людей? – Рикке по тону Нильса почувствовала, что он сейчас закончит разговор, и попыталась помешать этому, но безуспешно.

– Что творится, то и творится, – сухо ответил Нильс. – Извини, Рикке, у меня много работы. Я позвоню тебе на неделе.

– Pis mig i øret! [113] «Отыметь меня в ухо!» (датск.) – выругалась Рикке, закончив разговор.

«Представляю, что испытали родные жертв маньяка, когда узнали об этом». Если Нильс Лёвквист-Мортен серийный убийца, то он заслуживает высшего балла за умение притворяться. А если он не убийца, то… А если он не убийца, то чьи-то умственные способности оставляют желать лучшего. Кто-то непременно должен остаться в дураках – либо охотник, либо жертва.