Антон Чиж - Выгодный риск

– Обстоятельства дела изложены в протоколе, – сухо сказал он.

– Да что там протокол, черви съедят и не подавятся… Лучше расскажи, как оно так легло, – Михаил Аркадьевич хотел блеснуть перед Жано. Чтоб знал наших.

– На каком языке докладывать? – спросил Пушкин.

– А чего там, один раз по воду пойти, давай по-французски, красивый язык, люблю! – и Эфенбах чокнулся с инспектором.

– Начинать с Ниццы или с Москвы?

– Какой ты скучный, Пушкин… Ну, начинай оттуда! – Михаил Аркадьевич сделал широкий жест.

– О да! Сгораю от любопытства! – сказал Жано, опрокидывая рюмку.

– Прошлым летом в Ницце господин Алабьев Кирилл Макарович совершил большую глупость, – начал Пушкин, глядя в запотевшее окно трактира. – Он тайно женился без разрешения отца. Высока вероятность, что по безумной любви. Брак был не церковный, а гражданский: зарегистрирован в муниципалитете города Ниццы. О чем мы имеем точное свидетельство…

– Телеграмма пришла сегодня утром, – подтвердил Жано.

– Женой его стала некая Мещерина, Лидия Павловна. Брак было решено сохранить в тайне. До поры до времени. К сожалению, о нем узнала сестра Кирилла. Однако Валерия не знала, на ком именно женился брат. Иначе все бы сложилось по-другому. Даже этой информацией она умело воспользовалась: под угрозой разоблачения заставила брата добывать для нее деньги. Афера была проста: надо было найти русского туриста, предложить ему застраховать свою жизнь в пользу третьего лица, пообещать, что знакомый врач выпишет свидетельство о смерти, после чего уехать из Ниццы и получить деньги. За вычетом процентов организатора и лица, которое пойдет в кассу за деньгами. То есть Валерии…

– Как же ему верили? – спросил Эфенбах, который не верил никому и ничему принципиально.

– Кирилл Макарович – сын известного страховщика, такой не обманет. Тем более клиенты выбирались легковерные: Валерия указывала на тех, кого успешно грабила баронесса фон Шталь…

Михаил Аркадьевич многозначительно погрозил пальцем:

– Ох, лиса-стрекоза наша огнеокая, шалунья!

Из русской фразы Жано понял немного, но и не больно-то хотел.

– Это очень похоже на правду! – заметил он.

– У вас, инспектор, будет возможность задать господину Алабьеву любые вопросы, – сказал Пушкин. – Оставалась одна проблема: знакомого врача не было. Клиент должен был погибать по-настоящему. Но так, чтобы признали за несчастный случай. Кирилл Макарович нашел решение: отводил жертву на крутой откос берега и наносил удар в горло булавкой. Человек падал с высоты и ломал себе шею. Полиция, не слишком тщательно занимаясь расследованием смерти русского туриста, выносила заключение о несчастном случае…

– Увы, это так! – Жано только развел руками. – Мы были слепы, как кроты…

– Валерия брала у баронессы паспорт и получала в страховом обществе премию, – продолжил Пушкин. – Наверняка ее деньги хранятся на банковском счете в Ницце…

– Неужели она не знала, что брат убивает?

– Знала. Но ей было безразлично. Кирилл Макарович говорил, когда идти в кассу с паспортом фон Шталь. Остальное ее не касалось.

– Но ведь с каждым убитым юный месье попадал в большее рабство от сестры! – не унимался Жано.

– Он не мог не понимать этого, – согласился Пушкин. – Но что ему оставалось? Чтобы освободиться от рабства, он пошел на больший риск: помог утонуть жене Алабьева…

– Какая жестокость: убить мать!

– Она его мачеха… Одной цели Кирилл Макарович добился: Валерия не могла ни о чем думать, кроме смерти матери. Но возникла куда большая напасть: его отец влюбился в госпожу Мещерину, пожелав сделать своей третьей женой. Сказать Алабьеву, что мадемуазель Мещерина – его жена, Кирилл не мог: выгнали бы из семьи без копейки. Тогда молодые супруги решили затаиться: пусть Алабьев женится на Лидии Павловне в России. А там что-нибудь придумается. Так и случилось. Только жить в одном доме с женой, делящей ложе с твоим отцом, – испытание, которое трудно представить. Но Кирилл Макарович терпел.

– Как же соколик обжегся? Опять Валерия постаралась? – Михаил Аркадьевич налил себе и французу. Они выпили за торжество Закона. С большой буквы «З».

– Нет. Иначе бы она погибла значительно раньше, – сказал Пушкин. – Младший брат Кирилла Макаровича, Матвей, с детства почти не говорил. Смерть матери так на него подействовала, что он еще и оглох. Так считалось. На самом деле отец попросил Матвея быть его ушами. Он – любимец отца, именно ему Алабьев хотел оставить дело.