Нора Робертс: Обнаженная смерть [Потрясающий мужчина]

— В салоне?

— Она еженедельно проводила здесь по полдня. Раз в две недели — полный день. — Себастьян промокнул глаза краем бледно-желтого шейного платка. — Шерон очень заботилась о своей внешности.

— При ее деятельности это необходимо, — сухо заметила Ева.

— Естественно. Но должен сказать, что работала она только ради удовольствия. При таком происхождении у нее не было нужды в деньгах. Ей просто нравился секс.

— В том числе и с вами?

Его утонченное лицо сморщилось, розовые губы обиженно скривились.

— Я был ее консультантом, доверенным, другом! — укоризненно проговорил Себастьян и небрежно перекинул платок через плечо. — Мы оба поступили бы неосмотрительно и непрофессионально, если бы стали партнерами по сексу.

— Вы не испытывали к ней сексуального влечения?

— К ней нельзя было не испытывать сексуального влечения! Она… от нее веяло сексом, как от других веет дорогими духами! Господи! — Он театральным жестом прижал ладонь ко лбу. — Теперь это в прошлом. Не могу поверить: мертва! Убита… — Он покосился на Еву. — Вы сказали, что она убита?

— Да.

— Она жила в отвратительном районе, — угрюмо произнес Себастьян. — Но никому не удавалось уговорить ее переехать в более приличное место. Ей нравилось так жить, нравилось дразнить свою аристократическую семейку.

— Она не ладила с родными?

— Это еще мягко сказано! Она обожала их шокировать. Шерон была бесконечно свободна, а они — воплощение стандартности. — Судя по его тону, стандартность он считал еще большим грехом, чем убийство. — Ее дед постоянно вносит законопроекты о запрете проституции. Можно подумать, опыт прошлого не доказал, что такие вещи лучше регулировать — так безопаснее и для здоровья населения, и по части уровня преступности. Вообще ее дед — страшный консерватор. Он выступает против регулирования рождаемости, изменения пола, ратует за запрет на владение огнестрельным оружием… Дай ему волю, нас отбросило бы в девятнадцатый век! При этом сам он коллекционирует старинные ружья, мечи и кинжалы.

Ева насторожилась.

— Сенатор — владелец коллекции оружия?

— Оружие — его конек. Шерон рассказывала, что у него полно этих зловещих антикварных штучек.

— Она не говорила вам о своих врагах, о каких-нибудь недовольных клиентах?

— О врагах? О нет! У Шерон были десятки друзей. Она притягивала людей, как… — Он замялся, подыскивая подходящее сравнение, и снова промокнул глаза краем платка. — Как благоуханный экзотический цветок! Что касается клиентов, то все они, насколько мне известно, были ею довольны. Она тщательно их отбирала. Все ее сексуальные партнеры должны были соответствовать определенным требованиям: внешность, интеллект, порода, умение… Я бы сказал, Шерон нравилось заниматься сексом во всех его формах. Ей была присуща изобретательность.

Ева подумала, что недаром в квартире Шерон хранились весьма выразительные игрушки: бархатные наручники, хлысты, ароматные масла, галлюциногены. А ознакомившись с ее видеокассетами, Ева была потрясена: она увидела такое, от чего даже ей, многое повидавшей, стало не по себе.

— У нее была с кем-либо постоянная связь?

— Претенденты время от времени появлялись, но Шерон быстро утрачивала к ним интерес. В последнее время я слышал от нее про Рорка. Она встретила его на каком-то приеме и увлеклась. Кстати, вечером того дня, когда Шерон в последний раз была у меня на консультации, они должны были ужинать вместе. Ее потянуло на экзотику: ужин в Мексике!

— В Мексике? Позапрошлым вечером они вместе были в Мексике?

— Да. И она, судя по всему, придавала этому ужину большое значение. Я сделал ей оригинальную прическу — уложил волосы на цыганский манер, позолотил кожу на всем теле. Ярко-красный лак на ногти, татуировка в виде очаровательной краснокрылой бабочки на левую ягодицу, суточная несмываемая косметика на лицо… Восхитительный вид! — Он с трудом сдерживал рыдания. — На прощание она поцеловала меня и сказала, что на этот раз, кажется, по-настоящему влюбилась. «Пожелай мне удачи, Себастьян!» — попросила она перед уходом. Это были последние слова, которые я от нее слышал.

«Спермы не обнаружено!» Читая отчет, Ева выругалась. Если жертва даже и переспала с убийцей, то примененное ею противозачаточное средство мгновенно убило сперматозоиды и бесследно уничтожило их не позднее тридцати минут после семяизвержения.

Телесные повреждения не позволили с точностью определить, произошло ли совокупление. Убийца растерзал свою жертву — то ли усматривая в этом некий символ, то ли ради собственной безопасности.