Сандроне Дациери - Убить Короля

Как король.

Пять лет, проведенных на свободе, Томми скакал по Европе, будто гигантская вошь, высасывая кровь тех, кто попал в его список, и манипулируя ничего не подозревающими людьми, как марионетками. Помощники и коллаборационисты Отца и Немца были разорены и убиты, а Мелас, к несчастью для себя решивший, что он не только наследник человека, отмывавшего деньги Отца, но и родитель нежеланного ребенка, оказался чрезвычайно податлив – Томми умел запугивать людей и подчинять их своему влиянию. И в конце концов, как всегда, был стерт со страниц истории. Коломба начинала подумывать, что черной овцой в этой семье была вовсе не Деметра. После того как Томми в разыгранном припадке разгромил зал ожидания «Алиталии» и они пропустили самолет, женщину нашли в гостинице под глубоким наркозом.

Поправляясь от ран в военном госпитале в Челио, Коломба, превратившаяся из подследственной в свободную гражданку, прочла все выпуски «Дока Сэвиджа: человека из бронзы», которые смогла найти. Сэвидж, дебютировавший в американских комиксах в сороковых годах, был гениальным великаном, непревзойденным как в бою, так и в науке. Один из пяти его помощников – адвокат Теодор Марли Брукс по кличке Хэм – носил с собой одушевленную трость.

– Без них я бы просто умерла от скуки! – сказала Коломба, когда окрепла настолько, что сама вышла в сад, и Данте, целый месяц находившийся в бегах, пока его не оправдали, смог ее навестить.

Судя по всему, скрывался он на крыше дома Сантьяго. Он больше не выглядел болезненно худым и с отросшими волосами как никогда напоминал Дэвида Боуи. Рана на его больной руке зажила. Ладонь еще больше скрючилась, но в перчатке это было незаметно. Правда, вернуть себе душевное равновесие ему пока не удалось. Смерть Валле стала для Данте ударом. Вырастивший его человек готов был пожертвовать им ради убийцы только потому, что тот был его настоящим сыном: Томми поджидал Данте с Коломбой в Кремоне, поскольку Аннибале сообщил ему об их приезде.

– Кажется, придется в очередной раз пересмотреть свое прошлое, – сказал Данте, передавая ей термос с напитком, который называл лучшим кофе по-ирландски в мире: ирландский виски шестидесятилетней выдержки, смешанный с кофе «Кения кона» средней прожарки. – Если оно вообще у меня было.

После первого же глотка у Коломбы закружилась голова.

– Одно можно сказать точно: ты не Данте Торре.

– Как бы не так. Я это имя заслужил. – Он забрал у нее термос и сделал еще несколько глотков. – Я убил единственного человека, который знал, кто я.

– И который останется загадкой даже после смерти.

– У каждого доктора Франкенштейна есть свой верный Игорь [46] Игорь – приемный сын доктора Франкенштейна. , но, будем надеяться, что-нибудь всплывет… – Он посмотрел на свои руки, одну из которых обтягивала дорогая перчатка. – Не думал, что я на такое способен. Но похоже, в чрезвычайных обстоятельствах каждый готов пойти на убийство.

Будучи в розыске, Данте изучал найденные на заброшенном заводе бумаги. Заключения были написаны в месте с невинным названием «Голубая вилла», которое представляло собой нечто вроде детского концлагеря под началом психиатра, который так любил подключать клеммы с проводами к мошонкам сорванцов и наказывать их ударами тока, что заслужил прозвище Доктор Штекер. В тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, когда был принят закон Базальи [47] Закон Базальи – закон о психиатрической помощи и реформе психиатрии; разработан итальянским психиатром Франко Базальей. , «Голубую виллу» закрыли, и Отец предложил свои услуги семьям, предпочитавших иметь сыновей, которых им не пришлось бы стыдиться. Родителей Чезаре посадили за решетку, и многих других ожидала та же судьба.

Когда соседка Ромеро вышла из комы, посадили и ее. Разумеется, Лео она никогда не видела: ее подкупил Томми, на полученные от которого деньги она купила куклу-пупса, принятую Коломбой за настоящего младенца. У девушки никогда не было сына, и она так дорожила своей игрушкой, что бросилась в огонь, чтобы ее спасти… и едва не сгорела сама.

– Просто невероятно, что Томми всех нас уделал, – сказала Коломба. – Не могу поверить, что, когда я была в квартире Ромеро, мне звонил он. Я была так уверена, что говорю с Лео!

– Я тоже отлично подражаю голосам. Я никогда не показывал тебе Микки-Мауса? – Данте с горечью улыбнулся. – КоКа, меня тоже обманули. Я разыскивал великого старика, предводителя наемников, а не собственную карикатуру. Тебе хотя бы есть чем оправдаться. Материнский инстинкт. Тикают биологические часы.