Мария Тович - Сова плавает баттерфляем

Теперь я понимаю, что уже тогда предала свою подругу.

Довольно скоро Галка отплатит мне той же монетой. Она позвонит, слёзно будет умолять простить её и расскажет, что мой муж изменяет мне с ней. «Разукрашенная макака» и «леди – животный принт», как он её «ласково» называл, была первой любовницей, о которой я узнала. Тёме тогда было всего три месяца. Можно было закатить скандал и уйти. Но куда? К отцу, в компанию к его собутыльникам? К подруге? Галка на эту роль уже не подходила. А других не осталось. Рассосались со временем, Стас не терпел чужих в доме. Закатить скандал и остаться? Глупо.

Галка просила ни слова не говорить Стасу, потому что он приказал ей молчать. Она показала мне фотографии на телефоне, стыдливо спрятав глаза.

– Вот, это он прислал. Сказал, если я тебе что-то брякну – разошлёт всем моим знакомым.

– Ты тут неплохо получилась, – спокойно отреагировала я.

Позы были затейливые. Видно было, как пылко Галка отдавалась… процессу.

– Пожалуйста, не говори ему. Я больше не могу молчать, мы же подруги. Но он не должен знать! Ми-ира, прости…

Я ещё раз взглянула на фото. Голые ляжки, грудь, стекающая в подмышки, кожа зеленоватого оттенка. Цыплёнок табака. Перед прожаркой.

– Плохой свет, надо было при дневном снимать, – добавила я и пообещала, что буду молчать.

Это будет позже.

А тогда на чердаке мы до слёз хохочем и не замечаем, как летит время. Дверь внезапно открывается нараспашку. Как будто её открыли с ноги.

– А вот и мой дорогой муж, – лениво потягиваюсь я.

Стас, не говоря ни слова, хватает меня за ногу и тащит к выходу.

– Аааа, – кричит Галка.

Бутылка падает, вино разливается пятном разбавленной крови на самотканый ковёр.

– Ты чего? – я глупо улыбаюсь. – Ну, отпусти. Стас, ты чего?

Он запирается со мной в маленькой комнате, где хозяева дома держат лопаты и другие инструменты. Пахнет сырой землёй. Над нами паук сплёл паутину. Стас хватает меня за шею и пригвождает к стене.

– Ты где была?

– Наверху. С Галкой. – Мне не больно. Он слегка сдавливает шею, просто держит, но уже этого хватает, чтобы я испугалась.

– Ты была с кем-то из них?

– С кем?

– Вот и я спрашиваю с кем? – орёт он.

Я чувствую, как бьётся моё сердце. Ощущаю себя дичью, загнанным зверьком, пойманным в капкан.

Но за что меня было ловить? Я не понимаю.

– Успокойся, мы с Галей болтали просто. И всё. Посплетничали о вас немножко. Что тут такого? – оправдываюсь я, пытаясь улыбкой сгладить ситуацию.

Он разжимает руку.

– Ты должна быть рядом со мной. Я твой муж, а не эта обезьяна размалёванная.

Раньше я бы сказала что-то типа: «Стас! Прекрати, не называй её так. Галка моя подруга. И она очень даже симпатичная девушка». Но сейчас я молчу, не смею перечить.

– Я тут бегаю, ищу её повсюду, – продолжает он выговаривать. – А она с Галкой!

– Ты что, насмотрелся фильмов, где невеста сбегает на следующий день после свадьбы с другом жениха?

Стас не обращает внимания на мои шутки.

– Ты плохо поступила, я себе места не находил. Ты должна быть со мной, понимаешь? И больше ни с кем другим, – он опускает руку и расстегивает пуговицу на моих джинсах.

Первому звонку, который на самом деле был ударом в набат, я не придала значения. Я не размышляла над случившимся. Да и кто разводится на второй день после свадьбы? «Разве это повод? Это всё страсть, пылкое сердце. Настоящая любовь, которая сводит с ума. Дикая ревность – это ли не доказательство его чувств? Он меня любит, – я с легкостью его оправдала. – Да ещё выпил. Кто в таком виде не делает глупости? Я сама виновата. Только поженились, надо наслаждаться каждым мгновением вместе. Вот я – жёнушка никудышная. Но я исправлюсь».

Мы встречаемся с Пашей в семь. «Семь» – значимая для меня цифра, седьмого июля у нас со Стасом была свадьба. Пальцы сами нажимают нужные иконки: все файлы/все фото/наша свадьба.

На фото он смотрит на меня нежно, обнимает за талию. Вот, ну вот же. Было в наших отношениях хорошее. Может быть, можно всё исправить? Снова присмотреться друг к другу, воскресить прежние чувства.

Меня трясёт. Размазываю по щекам слёзы. «Развела нюни, сопли на кулак наматываешь», – звучит в моей голове его голос.

Следующий кадр: моя поза не изменилась, я тянусь к нему, прижавшись к плечу. Стас смотрит в кадр с вызовом, довольный собой. Или самодовольный?

На третьем фото он один. Шмыгаю носом – какой он красивый. Нет никого больше, нет других мужчин – только он. Он всё равно лучше других.