Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

— Я подожду внизу, — ответила Урсула, прежде чем за ними закрылась дверь.

Она не была уверена в том, что он ее услышал.

Прошло не две, а семь минут, прежде чем Торкель открыл дверь парадного и вышел на тротуар. Оглядевшись, он увидел Урсулу, которая стояла возле своей машины, припаркованной во втором ряду чуть дальше по улице. Он быстрым шагом направился к ней, вынимая мобильный телефон. Семнадцать пропущенных сообщений. «Экспрессен» прочла не только Урсула. Торкель переключил телефон на режим со звуком, сунул его в карман и застегнул куртку. Солнце еще не пробралось между домами, и воздух казался холодным.

— Мы можем поехать на твоей машине? Я думал оставить свою на случай, если она сегодня понадобится Лисе-Лотте, — подойдя, сказал Торкель.

— Конечно.

Урсула села на водительское место, а Торкель, оббежав машину спереди, запрыгнул рядом.

— Как давно она здесь? — поинтересовалась Урсула, как она надеялась, нейтрально-непринужденным тоном.

— Приехала вчера вечером.

— Вот оно что.

Урсула завела машину, быстро взглянула в зеркало заднего вида и тронулась с места.

— Как мы туда поедем?

— Поверни вон там направо и потом опять направо, тогда ты выедешь на мост Вестербрун.

— Черт побери, в этих кварталах всюду одностороннее движение.

— Направо и направо можно.

Урсула включила навигатор и свернула на небольшую улицу.

— А сколько она пробудет здесь?

— Лисе-Лотте?

— Да.

— Не знаю, у нее отпуск, поэтому… Я не знаю.

Торкель покосился на нее. Не знай он ее так хорошо, он готов был бы поклясться, что услышал в ее голосе нотки ревности. Но ведь не может же она… В квартире эта мысль даже не пришла ему в голову, но лучше спросить, прояснить ситуацию, чтобы между ними не осталось ничего невысказанного, что могло бы разрастаться и вредить.

— Тебе это показалось неприятным?

— Что показалось неприятным? — спросила Урсула, не отрывая взгляда от дороги.

— Лисе-Лотте. Я имею в виду, что у нас с тобой было то, что было…

Торкель повернулся к ней. Она не ответила, только повернула направо и увеличила скорость.

— Я думал, что ты ясно дала понять, что не хочешь продолжения или даже к этому возвращаться, — продолжил он.

— Верно.

— Значит, все нормально? Между нами?

— Да.

Прямой ответ. Не оставляющий особых возможностей для толкования, но не был ли он немного сдержанным, короче, чем того требует это короткое слово? Может, ему просто померещилось? Урсула чаще всего отличается в разговоре прямотой, обычно нет необходимости гадать, что она думает.

— Точно? — уточнил он, чтобы дать ей шанс рассказать о своих чувствах, если она действительно что-то почувствовала при появлении Лисе-Лотте.

— Совершенно точно.

У него вновь возникло ощущение, что она думает не совсем то, что сказала, но дальше давить на нее нельзя. Не хочет рассказывать, значит, не хочет.

Или ему просто померещилось нечто большее. Он перемудрил. Возможно, она совершенно равнодушна к тому, что он встретил другую.

Машина въехала на мост. С левой стороны стал виден небоскреб «Дагенс Нюхетер». Они поехали дальше молча. Торкель снова развернул газету и прочел статью Вебера более внимательно. Он общался с убийцей. Возможно, встречался, но не позвонил. Торкель хорошо знал, как функционируют СМИ и насколько им важно продавать номера в розницу и привлекать пользователей Интернета, но думал, что Вебер все-таки принадлежит к старой школе. Что у них имеются отношения, которые кое-что значат, и исходил из взаимного уважения к работе друг друга. Очевидно, дело обстоит иначе, это глупо, но тут ничего не поделаешь. Торкель чувствовал себя преданным.

Стены в небольшом стильном конференц-зале газеты «Экспрессен» были заполнены фрагментами разных исторических статей с самыми эксклюзивными новостями. Очевидно, предполагалось, что традиции и долгая история газеты должны производить впечатление. В данный момент они на посетителей совсем не действовали.

Торкель с Урсулой сидели на двух дорогих стульях и через блестящий темный дубовый стол смотрели на Леннарта Чельмана и несколько бледного Акселя Вебера. Чрезвычайно возмущенный Торкель пытался игнорировать главного редактора, его взгляды и слова были полностью обращены к Веберу — человеку, на которого он привык полагаться.

— Неужели ты на полном серьезе говоришь, что, получив письмо, даже не подумал связаться с нами? — почти кричал он.