Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

Насколько она знала, муж не собирался в течение дня встречаться с каким-либо журналистом. У него была запланирована только встреча с шефом. Ежедневник у него в телефоне. Возможно, там есть что-то еще. «Возможно», — подумал Торкель, но телефон они не нашли. Она не заметила никакого автофургона, не слышала, чтобы муж подозревал какую-то угрозу.

Торкель спросил, был ли Клас активным пользователем социальных сетей, узнал о Твиттере и Фейсбуке. Все. Линда вновь вернулась к тому, как и почему, и Торкель опять ответил как мог а потом, извинившись, покинул квартиру и женщину, жизнь которой его визит изменил навсегда. Вот поэтому-то он и ненавидел оповещать родственников.

На лестнице, по пути к машине, он позвонил Билли, который начал с Твиттера Класа Вальгрена, и ему сразу повезло.

Последний твит. Время: 20:35.

Больше не буду «давать народу то, чего ему хочется».

Пятьдесят два символа от уже мертвого мужчины.

«Дело пошло быстрыми темпами», — думал Торкель, оплачивая покупки в магазине. Завтра ему опять придется информировать прессу. Розмари его, вероятно, тоже навестит. Вопросы.

Что они делают, чтобы найти преступника?

Не надо ли организовать некоторым лицам дополнительную личную охрану, и в таком случае — каким?

Как далеко они, собственно говоря, продвинулись в расследовании?

Предоставить ей Торкель может только Кристиана Саурунаса. Имя, не человека. Они по-прежнему не имеют понятия, где тот находится. Они связались с его матерью в Каунасе. Она подтвердила, что он пробыл у нее примерно неделю в конце мая — начале июня. Взволнована и расстроена тем, что он лишился места в КТИ; куда он направился после того, как покинул ее пятого июня, она не знала. Билли пытался звонить Саурунасу и отследить его мобильный телефон, но безрезультатно. Автоответчик или вообще ничего. Отключен, испорчен или без покрытия, предположил Билли.

По пути к парадному с пакетом в руке Торкель вновь взглянул на часы. Позвонить Урсуле? Она едва ли спит. Наверное, только что приехала домой с места обнаружения трупа. В течение дня он периодически раздумывал над тем, что сказала Ванья, об отсутствии чего-либо, кроме работы.

К нему это относилось в самой высшей степени. Урсула никогда не станет его третьей женой, и они не будут счастливо доживать свои дни, но они могут встречаться, наслаждаться обществом друг друга. Иметь кого-то хоть изредка лучше, чем не иметь вообще никого. «В худшем случае, она просто откажется», — подумал он, открывая дверь. Мысль о звонке Урсуле придала ему энергии, и он стал быстро подниматься по лестнице. В нескольких шагах от квартиры он остановился.

На лестнице кто-то сидел.

— Тебе повезло. Я как раз решила подождать еще только десять минут, — сказала Лисе-Лотте и с улыбкой встала.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Торкель, поднимаясь на разделявшие их ступени. Увиденное никак не вязалось с тем, где он это увидел.

— Удивляю тебя, — ответила она и обняла его. — Ты удивлен?

— Да.

— Хорошо.

Она опустила руки и прошла последние ступени до его двери. Торкель не двигался с места.

— Ты долго ждала?

— Наверное, несколько часов. У меня с собой книга.

Торкель лишь кивнул, по-прежнему в легком шоке.

— Ты собираешься меня впустить? Мне очень нужно воспользоваться туалетом, — указывая на дверь, проговорила Лисе-Лотте.

Он собирался.

Он лежал и смотрел на нее. Казалось, он способен провести так остаток дня, остаток жизни. Лежать и смотреть на нее, когда она спит рядом с ним.

Вечер или вернее ночь и первые предрассветные часы прошли великолепно. Обычно ему бывало довольно трудно отключиться от ведущегося расследования, но он поймал себя на том, что просто наслаждается, организуя из только что купленных продуктов скромный ужин с бутылкой вина и слушая рассказ сидящей за кухонным столом Лисе-Лотте о том, как она здесь очутилась.

Она никак не могла забыть вечер в Ульрисехамне и не переставала о нем думать. Когда он ей не позвонил, она собиралась позвонить ему сама, но у нее не было его телефона, а найти номер руководителя Госкомисси по расследованию убийств оказалось нелегко, поэтому она поехала в отделение полиции и поговорила с Эвой Флурэн, которая сообщила ей, что им пришлось поспешно уехать в Стокгольм, позвала работа. Это она могла понять.

Она вернулась домой, но не переставала о нем думать. Несколько недель отпуска, никаких конкретных планов, дочь в Европе. Чего ради ей оставаться в Ульрисехамне? Раз в голове вообще крутятся такие мысли, наверное, это что-то означает? Она все больше убеждалась в том, что пожалеет, если не узнает, к чему это может привести. Это привело ее к нему в спальню.