Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

— Что? Где он был?

— Его задержала таможня в аэропорту Копенгагена. На досмотре они увидели, что он в розыске, и позвонили нам.

— Что он там делал?

— Вернулся из Турции. С небольшим дополнительным багажом в виде марихуаны.

— Для собственного употребления или для продажи?

— Похоже, и для того, и для другого. Финансовое положение у него, как мы знаем, не из лучших. Поэтому он, вероятно, собирался какую-то часть продать, а остальное выкурить, чтобы забыть, что сидит в жопе. — Торкель сделал короткую паузу. — Но я позвонил тебе не поэтому.

Ванья не ответила. Она приблизительно представляла, что он скажет. Раз Торкель считает, что они вернулись к нулю, это могло означать только одно.

— Он уехал в Турцию во вторник, до убийств, — подтвердил ее мысли голос Торкеля в трубке.

— Значит, не он, — заключила Ванья.

— Не он.

Ванья остановилась с глубоким вздохом.

— Это означает, что Окерблад мы тоже отпускаем?

— Уже отпустили.

По его тону Ванья поняла, что именно последнее Торкель воспринял наиболее болезненно. Она снова вздохнула. Опять на нуле — это, черт возьми, преуменьшение. Они в минусе. Чтобы добраться до нуля, им еще предстоит поработать.

— Я позвоню, когда поговорю с Андреном, — сказала она и закончила разговор. Пошла дальше. Гостиница приближалась. Для Стефана Андрена будет лучше, если он сумеет сообщить что-нибудь полезное.

Мужчина повернулся назад и положил бутылку с темно-желтой жидкостью на пол перед задним сиденьем. Его немного удивило то, насколько постыдным ему показалось писать в бутылку, в машине, и он не хотел, чтобы ему что-нибудь об этом напоминало.

Он вновь погрузился в размышления о доме, за которым наблюдал.

Если полиция не доверяет собственной организации, то, наверное, им хочется, чтобы как можно меньше людей знало, где находится девочка.

Если представить себе, что два полицейских дежурят в квартире восемь часов. Шесть полицейских в сутки. По разным причинам не те же самые люди каждый день. Тогда речь идет о десяти, возможно, двенадцати полицейских, которые могут рассказать бог знает скольким людям о том, что охраняют девочку, ставшую свидетельницей жуткого массового убийства в Турсбю.

Чем больше народу знает, тем больше риск утечки.

Стали бы они рисковать тем, что кто-нибудь, намеренно или нет, обнародует ее укрытие?

Он все-таки уже дважды пытался ее убить. Известно ли им о Медвежьей пещере, он не знает, но события в больнице им точно известны.

Чем дольше он раздумывал, тем больше убеждался.

Никакой дополнительной охраны в квартире нет.

Никакие вооруженные полицейские их не защищают. Теперь, когда молодая женщина-полицейский ушла, в квартире осталось только три человека.

Психолог, мать, девочка.

Скорее всего, безоружные.

Пришло время сделать то, что до́лжно.

Он наклонился, поднял с пола черную сумку и поставил ее на сиденье рядом с собой. Быстрый взгляд через стекла показал, что улица совершенно пуста. Он расстегнул на сумке молнию и достал дробовик Serbu Super-Shorty, быстро и привычно проверил, что тот заряжен, достал из сумки дополнительные патроны и сунул их в карман. Дробовик заряжен четырьмя патронами, но никогда ведь не знаешь. Рисковать, что он не сможет довести дело до конца из-за недостатка патронов, ему не хотелось.

Еще раз взглянув на пустую улицу, он крепко пристегнул удобное оружие под плащом и вышел из машины. Запер ее, огляделся и быстрым, но не слишком, шагом пересек улицу. По пути к подъезду он поправил верхнюю одежду. Неизвестный мужчина идет по обычному делу в дом в районе Эстермальм. Ничего странного, ничего привлекающего внимание. Уговаривая себя, что справится, он взялся за ручку двери и надавил. Ничего не произошло. Он снова надавил, после чего ему пришло в голову, что дверь, возможно, открывается наружу, поэтому он потянул за ручку. По-прежнему безрезультатно.

Ну конечно. Кодовый замок.

Чертовы стокгольмцы.

Он посмотрел на маленькую коробочку с десятью блестящими кнопками. Никаких домофонов. Нужен код, а у него его нет.

Значит, кто-нибудь должен его впустить.

Остается только снова ждать.

Когда Ванья вошла в холл, Стефан Андрен сидел там на одном из коричневых диванов возле больших окон. Увидев ее, он встал, и они поздоровались. Джинсы, рубашка и пиджак. Стройный, коротко стриженный и тщательно побритый. Не знай Ванья, сколько ему лет, она бы подумала, что он моложе своих сорока пяти. На стеклянном столике перед ним стоял бокал пива, и, когда они садились, он спросил, не хочет ли она чего-нибудь. Ванья подумала было о бокале вина, но, с одной стороны, она все-таки на работе, а с другой, она с ланча ничего не ела, поэтому она поблагодарила и отказалась.