Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

— Уже поздний час, — приложив телефон к уху, сказал он.

— Знаю и прошу прощения, — отозвался на другом конце Аксель Вебер и, похоже, говорил всерьез. — Я хотел вам кое-что рассказать.

— Вот как, что же? — Торкель говорил по-прежнему кратко и недружелюбно.

— У меня в Стокгольме есть молодые коллеги… — Вебер умолк, словно не зная, как лучше продолжить. — Вы перевезли девочку, не так ли?

— Я не буду это комментировать. Спокойной ночи, — ответил Торкель и приготовился положить трубку.

— Подождите, подождите, я звоню не за этим. — Он сделал глубокий вдох, словно ему требовалось в последний раз обсудить с собой, правильно ли он поступает. — Они знают, где она, и завтра мы это опубликуем.

ЗДЕСЬ ОНА СКРЫВАЕТСЯ

Большими буквами.

Далее буквы чуть меньше, но текст по-прежнему бросается в глаза.

ОНА ВЫЖИЛА В ДОМЕ УЖАСА

Остаток страницы — фотография, зернистая, будто снята телеобъективом с дальнего расстояния, вероятно, сознательный выбор, чтобы усилить ощущение сенсации и раскрытия тайны, подумал Торкель. Принимая во внимание современную фототехнику, он не мог придумать иной причины тому, что фотография не резкая. Она показывала часть дома, в который Николь и Мария приехали менее суток назад. Несмотря на качество снимка, дом при желании установить легко. Светлый овал, который вполне мог быть лицом девочки, в окне третьего этажа. Вокруг окна красный кружок, чтобы никто не упустил, где именно она находится, или не поставил под сомнение достоверность новости.

— Газета уже вышла, — закончил Торкель, описав первую страницу Себастиану по телефону.

— Они пишут конкретно, где мы находимся? — спросил Себастиан, пытаясь осознать масштаб услышанного. Придется снова переезжать, предположил он. Вопрос только в том, куда, но, к его собственному удивлению, ответ на вопрос возник незамедлительно.

— Они пишут «в анонимном многоквартирном доме в Фарсте», — ответил Торкель, снова пробегая глазами текст. — Но при помощи фотографии тому, кто захочет, не составит труда вас найти.

— Ее дважды кто-то пытался убить, о чем они, черт возьми, думают? — стоявший в гостиной Себастиан понизил голос до шепота.

— Вероятно, вообще не думают, но я обеспечил вам охрану. Мы посадим на лестнице двух человек.

Себастиан кивнул сам себе, но его быстро нарастающее раздражение не давало ему больше стоять на месте. Он принялся расхаживать по комнате, продолжая яростно шипеть в трубку.

— Она нуждается в покое и максимально нормальном существовании.

— Никто к вам даже не приблизится, — веско заверил Торкель.

— Нормальное существование подразумевает не изоляцию и постоянную угрозу, — сказал Себастиан и сам услышал, что опять начинает говорить немного слишком наставительным тоном. — У нее должна иметься возможность при желании выходить на улицу, — продолжил он. — Без журналистов и фотографов в кустах и не опасаясь того, что кто-нибудь попытается ее застрелить.

Торкель на секунду задумался, не просветить ли Себастиана относительно того, что время, когда фотографы лежали в кустах и ждали, вероятно, уже давно миновало, но он понимал, что имеет в виду коллега.

— Мы снова перевезем вас, — быстро решил он. — У нас есть другие надежные адреса.

— В этом-то и заключается проблема, — ответил Себастиан и остановился от удивления, что Торкель еще не сложил два и два. — У вас нет никаких надежных адресов, потому что у вас кто-то сливает информацию.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Торкель, чувствуя, что инстинктивно занял оборонительную позицию, как всегда, когда критиковали его организацию.

— Ты мне только что это прочитал.

Торкелю потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять: Себастиан прав. Это доказывала лежащая перед ним газета. Сведения о местонахождении Николь и Марии могли поступить только от кого-то из полиции. Выбор был не слишком большим, и Торкель взял на заметку, что надо любой ценой найти виновного и проследить за тем, чтобы он или она больше ни часа не работали в полиции.

Впрочем, это не первоочередная проблема.

— А что ты предлагаешь? — спросил он, отбрасывая газету на кровать.

Себастиан позволил себе додумать мысль, вертевшуюся у него в голове с тех пор, как Торкель позвонил и сообщил, что их укрытие обнаружено.

— Они могут пожить у меня. — Торкель ответил не сразу, что Себастиан истолковал как начальное неприятие идеи. — У меня есть место, у них будет собственная комната, никому, кроме тебя, меня и команды, незачем знать, где они.