Ханс Русенфельдт - Себастиан Бергман. 5 книг

— Это она принесла материал о моем отце.

Ванья уставилась на него так, как не смотрела на него даже когда ненавидела его всей душой.

Думать требовалось быстро.

Черт, как быстро требовалось соображать.

Он отступил в сторону, приглашая ее зайти. Она сделала два больших шага. Остановилась прямо возле двери, явно не намереваясь снимать обувь или верхнюю одежду.

— Расскажи, — попросил он, чтобы выиграть время.

— Твоя подружка принесла в УБЭП материал, из-за которого задержали отца, так что, пожалуй, будет лучше, если расскажешь ты.

Руки по-прежнему скрещены на груди. Взгляд требовательный. Себастиан решил сказать правду или вариант правды. Максимально близкий, но исключающий некоторые детали. Издав глубокий вздох, он огорченно посмотрел на Ванью. Ему даже не требовалось играть, это могло в одно мгновение разрушить все, что они выстроили за последние сутки.

— Эта мысль приходила мне в голову, но… — Он запнулся и покачал головой. — Я надеялся, что это не так.

— Что значит не так?

Себастиан набрал в грудь побольше воздуха. Надо делать ставку на понимание, и будь что будет. В создавшейся ситуации хуже всего пытаться изворачиваться.

— Несколько месяцев назад Тролле Херманссон пришел сюда и дал мне пакет с расследованием дела Вальдемара.

— Почему? — перебила Ванья. — Почему он дал его тебе?

— Не знаю. Наверное, он знал, что мы иногда вместе работаем, но что я больше не вхожу в Госкомиссию.

— Но почему он вообще проверял отца?

Себастиан пожал плечами. Можно продолжать придерживаться модифицированной правды.

— Если я хорошо знал Тролле, то он брался за те задания, которые ему удавалось получить.

— А ты хорошо его знал?

— Мы вместе работали, но его выгнали раньше, чем я ушел из Госкомиссии. Когда же… лет пятнадцать назад.

— А сейчас, сейчас вы поддерживали контакт?

— Мы иногда виделись. Он был довольно одинок. Знаешь, он развелся, потерял семью. Такого говнюка, как он, мало кто выдерживал.

— Кроме другого говнюка.

— Вероятно.

Ванья замолчала, переваривая услышанное. К своей радости Себастиан заметил, что она слегка опустила руки, немного расслабилась. С одной стороны, хорошо, с другой — плохо. Поскольку самая страшная ярость поутихла и Ванья включилась в разговор, она стала вдумываться и анализировать. В нынешней ситуации для Себастиана это было опаснее. Вопросами начнет управлять ее разум, а не эмоции.

— Но если кто-то дал Тролле задание проверить отца, почему же этот человек не получил материалы расследования? Почему он отдал их тебе?

Трудный вопрос с легким ответом. Потому что задание накопать кучу дерьма про Вальдемара Литнера поручил Тролле Себастиан, но это единственное, чего говорить нельзя ни в коем случае. Пришло время полностью отойти от правды.

— Не знаю, возможно, они не сошлись в цене, возможно, Тролле почему-то разозлился и решил напакостить.

— И поэтому он отдал материалы тебе.

— Да.

Они все время упирались в одно и то же. Вероятно, потому что Себастиан сам слышал, как неубедительно звучат его объяснения. Существовали значительно более правдоподобные варианты развития событий.

Тролле мог пойти в полицию.

Мог уничтожить то, что накопал.

Мог оставить папку лежать в ящике у себя дома.

Почему он отдал материалы Себастиану? Необходимо заставить Ванью прекратить думать об этом. Усилить причину.

— Не знаю, может, он боялся держать это дома или просто хотел, чтобы кто-нибудь посмотрел, что он собрал. Как я уже говорил, он был довольно одинок.

— А что сделал ты, получив эти данные? — спросила Ванья, похоже, хотя бы на мгновение отключившись от причины попадания расследования к Себастиану. Пора возвращаться к полуправде.

— Ничего. Прочитал и решил ничего не предпринимать. Когда же потом Тролле умер…

— Он говорил, какое имел отношение к Эдварду и Ральфу? — перебила Ванья.

Они быстро приближались к следующему пункту, который мог вызвать серьезные затруднения. Требовалось предложить разумное объяснение тому, почему отправленный в отставку старый полицейский, о котором пятнадцать лет не было ни слуху ни духу, внезапно дважды возникает в течение нескольких месяцев. Связующим звеном, естественно, был сам Себастиан, но необходимо перевести стрелки на что-то другое.

На кого-то другого.

На Ванью.

— Я тоже над этим размышлял, — начал Себастиан, задумчиво проведя рукой по щеке. — Могу предположить только, что, получив от кого-то задание проверить твоего отца, он подобрался близко к тебе, обнаружил, что ты участвуешь в крупном и важном расследовании убийств, и решил щелкнуть Госкомиссию по носу, раскрыв дело самостоятельно, и в результате… умер.