Анатолий Степанов - Чума на ваши домы. Уснувший пассажир. В последнюю очередь. Заботы пятьдесят третьего. Деревянный самовар (пьянки шестьдесят девятого года)

— Привет, — сказал Катерина. — Туалетная комната должна при спальне быть.

— Привет… Кэт, — через паузу, чтобы отчетливо срифмовать, поздоровался мужчина и объяснил: — Никак по планировке не получалось.

— Где? — спросила она. Он кивнул на дальнюю дверь. Катерина вернулась в спальню, забрала свои шмотки и прошла в ванную.

Посмотрелась в зеркало, скорчила себе рожу — одну, другую, третью — провела ладонями по лицу, разглаживая только ей видимые морщины, и сбросила халат.

…Она явилась в гостиную стремительно, на ходу спросив обо всем:

— Ну?

— Свежа и прелестна, как майская роза, — отметил мужчина, добавив, правда, справедливости ради: — Несмотря на года.

Она никак не отреагировала ни на комплимент, на на скрытое хамство, уселась в кресло напротив, закинула — исключительно по привычке — ногу на ногу и повторила всеобъемлющий вопрос:

— Ну?

— Выпить хочешь? — вопросом предложил мужчина.

— По утрам не пью.

— Откуда знаешь, что сейчас утро?

— По себе.

— Ну, а я… — и, не окончив фразы, мужчина, сложив язык валиком, оглушительно свистнул. В гостиной тотчас возник бывший раненый. Без ссадин и шрамов. Просто тридцатилетний плейбой. — Артем, распорядись, будь добр, выпить чего-нибудь. Джину с тоником, что ли…

— Не по адресу, Александр. Для этого у тебя холуй, — тихо сказал Александр.

— Ну, а ты, не в службу, а в дружбу, сказать ему можешь? — попросил Александр.

— Не в службу, а в дружбу — могу, — ответил Артем и вышел.

— Петушок, — высказалась про Артема Катерина.

Холуй (и по виду холуй) вкатил стеклянный столик на колесиках и удалился. Александр плеснул в стакан джина, разбавил тоником.

— Ну? — в третий раз повторила Катерина. Александр хлебнул слегка и ответил:

— Не дурочка, чай. Ты же, увидев меня, там, в ванной, все просчитала. О чем мне тебе рассказывать?

— Тогда зачем сейчас приперся сюда?

— Сказать тебе, что все в порядке. Валентину, чтобы он не очень сильно переживал, я еще вчера позвонил. Да и посмотреть на тебя хотелось. Лет пять, наверное, не виделись, а? Время, как выяснилось, тебе только на пользу, Кэт.

— Бог ты мой, пять лет прошло, а ты все такой же!

— А зачем мне меняться?

— Такой же показушник, такой же дешевый актеришка. Взрослеть надо, Сандро!

Александр захохотал, отхохотавшись, допил что в стакане и поднялся. И хохотал фальшиво, и допивал без удовольствия. Но бодрился:

— Не скучай, крошка. Выпить, закусить, музыку послушать, видак посмотреть — здесь все есть.

…Черт-те что, в другом доме, что ли? Александр спускался по взъерошенной, как после землетрясения, лестнице без перил.

Вышел в нежилой перекопанный двор, отодвинул тайную доску и оказался во дворе жилом. Через арку проник в переулок, там огляделся. Переулок был словно после бомбежки: в ямах, в кучах земли, с домами без стекол. Старомосковский переулок, как старомосковский переулок, годами ждущий капитального ремонта. Александр кинул взор и на дом, из которого вышел. Взор на свой дом. Небольшой, крепенький, с фундаментально заложенными кирпичом окнами. Александр уселся в черную «Волгу» и поехал.

Солидный офис всепозволяющего государственного размаха. Александр шагал по надраенному коридорному паркету, на ходу изучая дверные таблички с именами. Искомая дверь обнаружилась в обширной нише, которая полагалась большим начальникам. Не на табличке даже, прямо-таки на вывеске, золотом по черному было выведено: «Каленов В. Ф.».

Секретарша, подняв голову, улыбнулась вопросительно.

— Моя фамилия Старов. Я договаривался о приеме.

— Да, да… — подтвердила секретарша, оторвалась от компьютера и кинулась в кабинет — докладывать. Тотчас вернулась: — Валентин Феликсович ждет вас.

Валентин Феликсович ждал, сидя за большим письменным столом. Ждал, но на встречу не поднялся. Александр молча пересек кабинет и уселся за перпендикулярный к письменному стол для заседаний. На ближайший к Валентину Феликсовичу стул. Поздоровался приветливо:

— Здравствуйте, Валентин Феликсович.

Валентин молчал, разглядывая Александра. Помолчав, произнес:

— Так вот ты какой, Сандро.

— Обращайтесь ко мне на Вы, Валентин Феликсович. И по имени-отчеству: Александр Георгиевич. Так будет полезней для вас.

— А для вас?

— А для меня удобней.

— Ну, раз удобней, что ж… Излагайте, Александр Георгиевич.

Александр положил изящную папочку, с которой пришел, на стол перед собой, начал было ее расстегивать, но задержался, чтобы сообщить: