Фридрих Незнанский - Объявляется посадка на рейс...

Он сделал знак одному из своих приспешников, и тот нажал кнопку пуска на пульте управления лебедкой. Раздался звук включившегося электромотора. Лебедка пришла в движение и начала медленно наматывать на валик трос.

Вот это уже было крайне неприятно для Корешкова. Чего угодно он ожидал, но чтобы заброшенная фабрика не была обесточена, случай совершенно беспрецедентный. Вряд ли подобное расточительство возможно еще в какой-либо стране мира.

Крюк на конце троса был прикреплен к цепи, привязанной к ногам Андрея. Вот уже трос натянулся до отказа и потащил за собой цепь. Тело Корешкова вытянулось и напряглось — оказывается, тонкие цепи на руках были зафиксированы за перемычки транспортера. Вот уже эти цепи ободрали пленнику запястья. Еще минута, и…

Мустафа дал приспешнику знак выключить лебедку. Тот остановил ее, однако трос не ослабил, и тело Андрея было по-прежнему растянуто. Казалось, руки вот-вот выйдут из суставов.

Заметив его страдальческое лицо, Мустафа усмехнулся:

— Понял, придурок, что сейчас с тобой будет? Тебя разорвет на кусочки, и я с удовольствием сниму этот замечательной процесс на кинокамеру. Такой фильм будет утешать меня в трудные минуты, а они, полицейский, по твоей милости не за горами. Из-за тебя я потерял большие деньги. За это мало разорвать. Для тебя нужно придумать особую казнь, страшную и длительную. Быстрой смерти ты не заслуживаешь. Понял, болван?

— Послушай, я не полицейский. Ты ошибаешься.

— Мне плевать, кто ты. Важно, что ты обокрал меня.

— Ты можешь получить часть тех денег, которые ты потерял. А потерял ты их вовсе не по моей вине, а исключительно по своей собственной.

Корешков подумал, что напрасно он это сказал. Не такое у него положение, чтобы лишний раз обижать соперника. Однако тот пропустил его филиппику мимо ушей. Вот фраза про деньги Мустафу заинтересовала.

— Деньги, говоришь? — переспросил он. — Ну давай, выкладывай, какие деньги и как я могу получить их обратно. Но если станешь блефовать, врать, чтобы потянуть время, то тебе не поздоровится — включу лебедку. С нами шутки плохи.

— Мне очень больно, — простонал Корешков. — Так я не смогу ничего толково объяснить. Давай, Мустафа, освободи меня, и я сделаю тебе такое выгодное предложение, что дальше некуда. Ну, что даст моя гибель? Ровным счетом ничего. Денег от этого ты не получишь. Полиция сюда может нагрянуть в любой момент.

— С какой стати она сюда нагрянет?

— Вы же включили лебедку. А фабрика заброшена. У нее наверняка автономное питание, приборы на пульте диспетчера показали расход энергии, и сюда пошлют бригаду электриков. И, конечно, они приедут с полицией. Мало ли какие могут быть эксцессы.

Корешков нес полную туфту, но, очевидно, бандиты разбирались в вопросах энергоснабжения промышленных объектов не лучше него. Поколебавшись, Мустафа велел своим приспешникам сначала ослабить трос лебедки, а потом отвязать пленника от транспортера.

Турки помогли ему встать на ноги. Все тело болело, в горле пересохло, вдобавок ко всему Корешкова подташнивало от голода. Хоть он и был в это отношении тренирован, мог подолгу не есть, особенно из-за этого не переживая, но сейчас период без еды затянулся надолго. Похитителей не очень беспокоило питание их пленника.

Поскольку разговор касался денег, Мустафа решил пообщаться с пленником один на один, без свидетелей. Тем более что оба его соратника знали английский лучше него. Поэтому он приказал опять приковать Андрея наручниками к тому же кронштейну, после чего велел обоим бандитам уйти:

— Стойте у входа, и следите, не приближается ли полиция. В случае чего, сразу скажите.

Когда они удалились, Мустафа спросил:

— Ну, так что ты там болтал про деньги?

Он произнес это равнодушным тоном и с равнодушным видом, однако не нужно быть большим психологом, чтобы увидеть, с каким нетерпением он ждет от этого европейца ответа. Андрей прекрасно понял состояние турка. Поэтому он говорил медленно, подбирая такие слова, которые могли разжечь воображение жадного Мустафы.

— Признаюсь, я не полицейский, я — частный сыщик, — начал он. — Меня нанял один богатый человек. Это известный российский миллионер, владелец крупного металлургического комбината. На том самолете у него погибла дочь, студентка театрального института. Она летела с друзьями на отдых, и вот… Отец просто убит горем. Это его единственный ребенок. Трудно передать, как олигарх дорожил ею. Поэтому он пообещал пятьсот тысяч долларов, если я разыщу тех, кто взорвал этот самолет.