Фридрих Незнанский - Большое кольцо

— Я обещала передать мужу ваши слова, а смотреть на вас — не обещала, — жестко ответила Ирина и повернулась, чтобы идти.

— Минуту, Ирина Генриховна, — будто проснулся Грязнов и крикнул: — Понятых пригласите, пожалуйста. Сейчас вы повторите ваши слова в их присутствии, распишетесь — и свободны. В том смысле, что вам покажут подвал, где, возможно, вы что-то узнаете.

Обе процедуры не заняли и пяти минут, после чего Турецкий вывел жену на улицу, отдал ключи от своей машины и попросил, чтобы она была внимательна на дороге. А он, когда вернется в Москву, тут же позвонит. Поцеловал ее в висок и, захлопнув дверцу, махнул бойцам рукой, чтоб они выпустили машину.

— У вас умная жена, господин Турецкий, — сказал Саломатин, когда Александр Борисович вернулся в гостиную.

— Я знаю, — кивнул он. — Вячеслав Иванович, комната в подвале именно та, она узнала точно. Пыточный, как говорили в старину, подвал. Даже стул вспомнила, на котором сидела, царапины на спинке… Сволочь ты, Митяй, однако, — с презрением посмотрел он на хозяина. Но тот на имя Митяй никак не отреагировал, словно речь шла не о нем. — Вот, — достал уже из своей папки лист протокола Турецкий и протянул Грязнову, — Сафиев на допросе опознал, о чем и собственноручно написал, вот подпись, число — и тут, и тут. А здесь, — он хлопнул по своей папке, — признательные показания их обоих — Сафиева и Мутенкова — относительно заказчика. А еще…

Он не успел договорить, потому что его перебил вкрадчивый голос Саломатина:

— Вы уже наслышаны, Александр Борисович, об одной печальной новости?

— Что вы имеете в виду? — равнодушным тоном спросил Турецкий, чувствуя, как у него сжало сердце.

— Я не хотел этого говорить в присутствии вашей супруги, может быть, ей это показалось бы не слишком приятным известием…

Турецкий с Грязновым переглянулись, но продолжали напряженно молчать, глядя на Саломатина.

— Видите ли… когда в характере иного человека начинает преобладать склонность к спонтанным, а не взвешенным поступкам, каприз, а не спокойная уверенность, случаются совершенно неожиданные вещи. Ну в первую очередь, особенно если человек еще и за рулем, притупляется внимание, замедляется реакция…

И снова почти незаметно переглянулись Турецкий с Грязновым.

— … а там ведь недалеко и до беды. Вот и получается иной раз, что ты планируешь для себя приятную встречу с твоим… условно говоря, недоброжелателем, который вполне мог бы изменить свою позицию по отношению к тебе… если бы внимательно выслушал и понял… Но люди, как обычно, не успевают, откладывая на потом, когда уже поздно… Особенно если еще вмешивается его величество случай! Видит Бог, я тоже глубоко сожалею и скорблю, тем более что Эмма Леонидовна была женой моего друга… Ну, как, к примеру Ирина Генриховна Вячеславу Ивановичу Грязнову. Жена друга, как и Цезаря, вне подозрений.

Турецкий понял, что не сможет произнести ни слова, таким раскаленным обручем перехватило горло. Выручил Вячеслав, хотя и задал не самый умный вопрос:

— Не понял, кого вы тут отпеваете?

— Сегодня утром, возвращаясь из Москвы, Эмма Леонидовна Фрадкина не справилась с управлением и на Рублево-Успенском шоссе, пойдя на обгон в запрещенном месте, угодила под «КамаЗ». Может быть, тормоза неожиданно отказали… может быть, другая причина… Не знаю, а вы, едучи сюда, разве ничего не заметили? Странно…

Турецкий заметил сразу за железнодорожным переездом сброшенную за обочину груду покореженного металла, которую дорожные службы, видимо, просто не успели вывезти на свалку — в самом деле, не оставлять же следы аварии рядом с правительственной трассой! Но не имел привычки останавливаться по поводу каждого ДТП. Тем более что Ирина сидела рядом. А для начинающего водителя это неподходящее зрелище…

— Хоронить, сказали мне, будут в закрытом гробу… там ведь просто ужас какой-то… ах люди, люди!.. — Проследив за слишком затянувшейся паузой, Саломатин вдруг бодрым голосом продолжил: — Надеюсь, уж это лыко вы не собираетесь поставить мне в строку?

— Я выйду покурю, — сказал Турецкий Грязнову.

— Можете и здесь, — со спокойной иронией разрешил хозяин. — Вы же привыкли везде чувствовать себя как дома, верно?

— Мне противно ваше присутствие, — в том же тоне ответил Турецкий. — И вообще, благодарите… кого там, черта? Бог же к вам не имеет отношения, что не я веду расследование… — и, отвернувшись, пошел к выходу.

— Какой горячий человек! — кинул ему вслед Саломатин. — Так я могу наконец пригласить сюда своего адвоката?