Амиран Кубрава - Старая шкатулка

– Неправда, – сказал я сухо. – Шоуба утверждает, что в тот день, когда ты пытался обокрасть старуху, он никуда не уезжал, а на третий день после этого ты сообщил ему, что старуху кто-то убил!

– Да. Точно! – Хатуа хлопнул себя ладонью по лбу. – Постой, постой, где же мы были в тот день? – Он сцепил пальцы рук и коснулся их губами, задумчиво смотря перед собой. – Мы были вместе где-то, но сейчас не припомню… Ну и дурак же я! – воскликнул он. – Он повел меня домой, и мы там пообедали. Помню его мать, во всем черном, – ее брат, кажется, недавно умер, – все косилась на меня… А через три дня я его действительно провожал в аэропорту… Нет, это не Шоуба!

…Я перечитывал протокол допроса, когда вернулся Ахра.

– Будет ли конец этому делу? – Узнав о результатах, мрачно произнес мой помощник.

Шоуба подтвердил, что, после неудавшейся кражи у старухи, Хатуа гостил у него дома, а на третий день провожал его в аэропорту перед вылетом в Краснодар.

Вечером между мной и Владимиром Багратовичем состоялся разговор.

– Ты веришь Хатуа и Шоубе? – спросил Владимир Багратович.

– Глупо верить кому бы то ни было, пока дело не раскрыто.

– Вот именно! Если ты не найдешь эти проклятые драгоценности, вывод будет один: именно они совершили ограбление и убийство Лозинской, больше некому!

– Вы так думаете? – Я знал, что Владимир Багратович на подобные вопросы не обижается.

– У меня такой уверенности, конечно, нет, но здравый смысл так подсказывает… Короче, будь осторожен с ними и не верь, а – проверяй… Да и что-то легко они пошли на признание, особенно Хатуа.

– Если бы… – вздохнул я.

Теперь мне нужно было сделать шаг назад и вторично, более тщательно, осмотреть квартиру Лозинской.

Начал с того, что снова допросил Ганиева, Дорфмана, его жену и других соседей. Важно было знать, производила ли Лозинская незадолго до убийства или раньше ремонт в квартире, приводила ли кого-либо из мастеров. На эти вопросы получил отрицательные ответы. Тем самым не было никакого намека, что Лозинская замуровала свои драгоценности в стене или под полом.

Несмотря на это я все же решил осмотреть квартиру, причем взял с собой и Ганиева – все-таки он был официальным наследником Лозинской.

Мы открыли дверь, вместе с понятыми вошли в квартиру и чуть не выскочили вон – затхлый запах мог свалить человека с ног. Ганиев отворил окна, чтобы проветрить помещение, и вскоре повеяло свежестью.

Квартира Лозинской однокомнатная, с балконом, выходящим во двор. Я пядь за пядью осматривал ее. Наконец, подошел к комоду и стал выдвигать ящики, но все они были пусты. Дно нижнего ящика застлано газетой тридцатилетней давности. Я поднял ее. Под ней лежал тетрадный лист в линейку. Это была расписка. «Я, Федотова Мария Гавриловна, приняла от Лозинской Натальи Орестовны на хранение шкатулку со следующими ценными вещами…» Далее шел список с подробными описаниями этих вещей. Под распиской стояла дата, и по ней я определил, что Лозинская была убита спустя три месяца с небольшим…

Если Федотова вернула Лозинской шкатулку с драгоценностями, подумал я, почему расписка не уничтожена?

С такими мыслями после осмотра, который окончился впустую, я поехал к Федотовой.

Мне пришлось ждать ее больше часа: от соседки узнал, что Мария Гавриловна пошла на базар. Сев на лавочку во дворе, решил во что бы то ни стало дождаться ее…

Наконец она показалась, неся большую хозяйственную сумку, доверху наполненную покупками.

Лицо у Марии Гавриловны было усталое и злое.

– Эти базарники совсем совесть потеряли…

Я терпеливо слушал. Она ворчала, пока не зашли в квартиру. Я вынул из папки расписку.

– Вы писали, Мария Гавриловна?

– Да, – коротко ответила она.

– Тогда объясните, пожалуйста, почему раньше не упоминали о ней?

– Видимо, забыла, – ответила она равнодушно. – Доживете до седых волос, поймете, что это такое… Была на базаре, а забыла купить картошку. Теперь как буду варить борщ?

– Но я же, Мария Гавриловна, раньше спрашивал вас о расписке! Вы ответили, что Лозинская оставила вам шкатулку с драгоценностями под честное слово.

– Быть того не может, – сказала она решительно. – Вы такой вопрос не задавали, иначе вспомнила бы о расписке.

Я молча раскрыл папку с уголовным делом на том месте, где был подшит протокол допроса Федотовой.

– Вот, читайте, – показал пальцем, где было написано моей рукой, но с ее слов, следующее: «Никакой расписки Лозинская у меня не требовала. Она верила мне на слово, да к тому же все это хотела сохранить в тайне, поэтому никакого разговора о расписке не было, никто из нас ее не писал. А о том, чтобы пойти к нотариусу, и говорить нечего…» – Как это понять?