Николай Леонов - Защита Гурова

Совершенно не к месту Гуров представил себя фокусником, стоящим на эстраде с пустым цилиндром в руке. Публика ждет, она убеждена, сейчас маэстро достанет из цилиндра живого голубя. И только он, полковник Гуров, знает, что цилиндр пуст.

Природные способности, выработанное десятилетиями упрямство идти всегда до конца помогли Гурову посмотреть Нестеренко в глаза и сказать:

– Ну что, дружище, сейчас все зависит от нас с тобой. Если сегодняшний день последний, а судя по всему так оно и есть, то вчера Вердин совершил некий поступок, который окончательно подготовил день сегодняшний. А наблюдал вчера подонка отставной полковник, действующий сыщик Валентин Нестеренко. Ты рассказываешь, где Вердин вчера бывал, что делал, я слушаю, мы думаем.

Нестеренко машинально смял газету, сунул в карман, взглянул на Станислава Крячко, как бы прося у него помощи. Станислав не скорчил по привычке смешную гримасу, сжал кулаки и напрягся так, что на лице вздулись вены.

– Известно, я вел объект одной машиной, вынужден был его временами «терять», таких перерывов было… – Нестеренко вынул из кармана блокнот, коротко взглянул, убрал и продолжал, в записи не заглядывая: – Три, на двенадцать минут я его отпустил на Лубянской площади, он двигался по кругу внутренним левым рядом, а я правым, наружным, и он ушел в сторону Садового, где сделал правый поворот, я угадал, точнее, мне помог «жучок» на его машине, я увидел его уже у Курского вокзала.

Нестеренко описал еще два отрыва объекта от наблюдения, вычертил весь его путь по Москве, отметил места остановок, выход из машины, время отсутствия. Заходил Вердин в здание бывшего Госплана, в собственную контору, на Ленинградский рынок, в кафе или маленький ресторанчик на Беговой, в два магазина: один на Тверской, другой на Полянке. Из магазинов выходил с пакетами. Из своей конторы вынес черный кейс. В девятнадцать ноль восемь он вернулся домой, в двадцать Нестеренко передал наблюдение Станиславу.

Крячко согласно кивнул и сказал:

– До восьми он не выходил, затем пришла служебная «Волга», отвезла его в контору, где я передал Вердина ребятам Кулагина.

Гуров позвонил Кулагину, не здороваясь, спросил:

– Где сейчас моя любимая?

– Обедает, – ответил контрразведчик.

– Где именно обедает?

– Перезвони, я уточню.

– Что конкретно мы ищем, Станислав? – положив трубку, спросил Гуров.

– Я ничего не ищу, жду, когда ты вытащишь из-за пазухи кролика. – Крячко отвернулся.

– Станислав, мы даже мыслим с тобой одинаково! – неожиданно развеселился Гуров, ниоткуда возникла твердая уверенность удачи. Он закончил на совершенно несвойственном ему языке: – Чтоб я пропал, но мы сейчас их сделаем.

Гуров словно излучал энергию. Станислав перестал смотреть в окно, повернулся и уверенно сказал:

– Видеокамера! Не гвозди забивает, создана для съемки. Снимать Вердину нечего, не шпион… Снимать можно только арестанта. Зачем – вопрос другой… Вчера он искал место для съемки.

Гуров показал другу большой палец.

– Беговая, кафе или частный ресторанчик, – Гуров махнул рукой Светлову и тронул машину с места.

Тут же заверещал телефон. Гуров снял трубку.

– Павел? Хочешь отгадаю, где обедает моя любовь? Откуда? Я к твоему аппарату подключен! Шутка! Быстро пришли туда оперативников с оружием.

Вердин сидел в кабинете директора кафе, второй раз смотрел кассету с записью горячечного монолога Ивана Кустова.

Ни сам Вердин, ни его напарник с блокнотом и карандашом в кадр не попали. Иван оказался на редкость фотогеничным, на экране смотрелся вестерновским героем, держался свободно, говорил энергично, запинаясь, он помогал себе мимикой, чем усиливал эффект сказанного.

Поросенок, словно поставленный перед выступавшим рукой талантливого режиссера, поблескивал поджаренной спинкой.

Вердин был очень доволен результатом, который превзошел самые смелые ожидания.

– Молодец, Виктор Олегович, ты мужик головастый, – похвалил он себя вслух, выщелкнул кассету, аккуратно уложил в коробочку, затем в кейс.

Подполковник не знал, что, просмотрев видеозапись дважды, потерял драгоценное время и поставил себя в крайне тяжелое положение. Торжествуя, он снял телефонную трубку, набрал номер, соединившись, сказал лишь одно слово:

– Вперед!

«Пежо» влетел на Беговую. Нестеренко приподнялся на сиденье, севшим от напряжения голосом сказал:

– Тормози!

Оперативники выскочили из машины, Станислав зашептал: