Николай Леонов - Колдовская любовь

Каково же было его удивление, когда вдруг Жукова просияла, оттолкнула в сторону своего спутника и сломя голову бросилась навстречу Любимову. Кисловский между тем, держась за грудь, с несчастным видом уселся прямо на асфальт под ногами. Наверное, у него прихватило сердце.

Забыв о безопасности, Гуров с изумлением наблюдал, как Жукова подлетела к Любимову и повисла у него на шее. Она что-то кричала ему в ухо и пачкала воротник рубашки помадой. Полковник пытался отстранить ее, но крайне бережно, точно женщина у него на шее была хрупкой, как бабочка, и он боялся обломить ей крылья. Гуров ничего не понимал.

И тут его обстреляли еще раз. Две пули взрыли асфальт совсем рядом. Сверху на голову посыпалась кирпичная крошка. Гуров вжался в землю, но потом отчаянным движением перевернулся на спину и выхватил из наплечной кобуры пистолет.

«Что делают, подонки! – с раздражением подумал он. – Стрелять днем в жилом дворе… Дети ведь ходят, пенсионеры, Кисловский, в конце концов. Непременно угробят кого-нибудь!»

Бросив взгляд налево, Гуров почувствовал холодок в груди – его мрачное пророчество уже сбылось. Кисловский лежал на боку, уткнувшись лицом в асфальт, и на его груди расползалось темно-красное пятно.

Сам Гуров стрелять не собирался ни при каких обстоятельствах. Единственное, на что он рассчитывал, доставая оружие, – это припугнуть противника. Но сразу понял, что с тем же успехом мог грозить им зубной щеткой, – эти молодцы ничего не боялись.

Гуров видел, как они перебегают от укрытия к укрытию, оказываясь все ближе и ближе. Времени у него оставалось совсем немного. Но он еще успел поменять пистолет на мобильник, набрать номер Крячко и прохрипеть в трубку:

– Немедленно хватай девчонку и катись отсюда! Все! Вопросы потом!

Мобильник полетел в пыль, а Гуров, преодолев естественное человеческое желание избежать опасности, рывком поднялся во весь рост и шагнул навстречу убийцам. Какого-то определенного расчета у него в этот миг не было. Но Гуров был уверен – щадить его не станут, а поэтому намеревался сделать то единственное, что оставалось в его распоряжении, – сделать свою гибель как можно заметнее. Тогда появлялась надежда, что местные жители успеют вызвать милицию прежде, чем нападающие сумеют безнаказанно уйти. Возможно, в этом случае замять скандал не удастся.

Это было слабое утешение, и, возможно, расчет этот был абсолютно неверен, но ничего другого в распоряжении Гурова не имелось. Он не хотел проигрывать, но раз уж такой жребий выпал, то урвать хотя бы несколько очков напоследок Гуров считал делом чести.

И все-таки это не было тщательно продуманным, осознанным решением – скорее сработал инстинкт старого сыщика, который готов лучше умереть, чем увидеть, как уходит цель, которую он долго и терпеливо преследовал.

В груди его опять возник неприятный расслабляющий холодок, но голова была совершенно ясной, и видел Гуров все совершенно отчетливо – весь большой двор, блеск стекол в окнах, зелень деревьев, обмякшее тело на асфальте и зловещие фигуры с бесшумными пистолетами наготове. Они были совсем рядом – Гуров прекрасно различал лица, они казались совершенно равнодушными. Надеяться было не на что.

Но ничего не произошло. То есть произошло, но совершенно не то, чего ожидал Гуров.

Неожиданно нападавшие разом остановились и принялись недоуменно оглядываться по сторонам. На какой-то момент они потеряли всякий интерес к Гурову. Это была микроскопическая, но все же лазейка – в этот короткий миг он еще мог улизнуть. Но он остался на месте, потому что сам был удивлен не меньше, чем команда Любимова.

Во дворе что-то изменилось – появились еще какие-то люди с оружием. Они, как тени, вдруг возникали в самых неожиданных местах, занимая удобную позицию. Гуров не мог понять, откуда они взялись, – должно быть, просочились через проходные дворы. Но, видимо, действовали они не сгоряча, а по заранее продуманному плану. В считаные секунды люди Любимова растеряли все преимущество и теперь сами оказались на мушке. Они занервничали и стали медленно отходить к своему командиру.

И тут Гуров услышал знакомый неторопливый голос, который неожиданно раздался из-за металлического гаража за спиной Любимова. Невидимый Палыч именно к нему и обращался:

– Сандро, дорогой, что ты тут затеял? Скажи своим архаровцам, чтобы спрятали пушки! Не ровен час перестреляем друг друга!

Любимов, который, как догадался Гуров, среди своих отзывался на прозвище Сандро, казался необычно растерянным. Он уже освободился из объятий Натальи Жуковой, но все еще держал ее за руку, словно боялся, что она в любой момент может упорхнуть от него. Однако, услышав голос Палыча, он вздрогнул и отстранился от женщины.