Фолькер Кучер - Вавилон-Берлин

Грэф, который безутешно горевал о своей оплошности, не разглядел как следует ее лицо – ему бросилась в глаза лишь ее голубая шляпа. Рат уже понял, кто ускользнул от ассистента, но не стал высказывать свое предположение вслух. И не только потому, что он и сам не был уверен, что перед этим на Гроссбееренштрассе действительно встретил графиню. Просто он тоже считал, что такая свинья, как Никита Фалин, заслужил подобную смерть.

Как и Виталий Зеленский. Два черносотенца, которые больше трех лет ходили по струнке у потерявшего совесть члена «Стального шлема», которые так зверски пытали Кардакова и несчастного Бориса. Садисты-помощники Бруно Вольтера.

Теперь оба были мертвы, и мысль, что графиня Сорокина могла, как ангел мести, выйти и на след Дяди, наполняла комиссара тайным удовлетворением.

Но более вероятным представлялось то, что она вовсе не знала, что оба черносотенца заодно с прусским полицейским. Это знал только он, Гереон Рат.

Высадив Грэфа на Алексе, Рат поехал на Потсдамский вокзал. Ему придется сдать автомобиль на автобазу позже, потому что предстоят еще кое-какие дела. Люди в «замке» пусть обходятся сегодня без него.

Первым делом он отправился на вокзал и открыл свою ячейку. Что за сборная солянка здесь образовалась! Блокнот, пистолет, фотография старых фронтовых товарищей, вырванный из стены телефон… И пакетик с кокаином. В этой ячейке покоились грязные тайны комиссара.

Он взял кокаин и положил его в карман. Сейчас ему нужно взбодриться. Бессонница последних дней все более беспощадно давала себя знать. Иногда Гереон даже не понимал, бодрствует он или грезит. Кто там – человек или всего лишь тень? Он должен быть начеку, чтобы не проглядеть опасность.

Перед тем как вернуться к машине, он закрылся в кабинке вокзального туалета. Опыта в приеме кокаина у него было немного. Полицейский попытался восстановить в памяти ночь, которую провел в «Венускеллер». Щедрый Оппенберг. Нимфоманка Вивиан. Рат знал, что ему нужно более-менее гладкое основание и трубочка. Он взял свое служебное удостоверение и купюру в двадцать марок, с которой на него строго и почти с упреком смотрел Вернер фон Сименс, пока комиссар не свернул ее. Белый порошок в пакетике был более крупным, чем тот, который ему дали в «Венускеллер». Он измельчил его с помощью своего «маузера», пока тот не превратился в достаточно мелкий для его носа, и приготовил себе тонкую дорожку. Ему не хотелось принимать слишком много, потому что он не знал, как Марлоу дозировал вещество. Наконец Рат приставил бумажную трубочку к носу и втянул белый порошок, как пылесосом.

Опять такой же дурман, а потом желанное ощущение: только что он был невыспавшимся развалюхой – и вдруг почувствовал, как небывалая энергия понеслась по его жилам. Гереон быстро убрал все причиндалы, брызнул в лицо холодной воды и отправился через холл вокзала к своему автомобилю. Он мог бы сейчас вырвать деревья с корнем, но значительно больше ему хотелось оторвать голову Бруно Вольтеру.

Но сначала надо было сделать кое-что другое. Все по порядку. Прежде всего он поехал в Штеглитц.

Ахорнштрассе располагалась в симпатичном городском квартале. Рат припарковал «Опель» и позвонил в дверь. Через некоторое время ему открыли.

Было излишне спрашивать, не ошибся ли он адресом. На стоявшем перед ним мужчине была коричневая униформа, черный ремень и нарукавная повязка, которую сейчас все чаще можно было увидеть в Берлине: кроваво-красного цвета и на ней – черная свастика в белом круге. В остальном этот человек выглядел не особенно воинственно, скорее, наоборот – тщедушный, невысокого роста, чем-то напоминающий бухгалтера. Он как раз завязывал галстук.

– Что вам угодно? – спросил он полицейского.

– Генрих Рёллекке?

– Так точно. Чем могу служить?

У Рата в одно мгновенье возникла внезапная идея.

– Я товарищ Бруно Вольтера, – сказал он.

– Бруно? Почему же он не приехал сам?

– Он сейчас очень занят. Кроме того, ему необходима осторожность. Он все еще находится под наблюдением.

– Политическая полиция должна больше заниматься «Рот фронтом», вместо того, чтобы создавать проблемы собственным сотрудникам… Черт подери! – Чертыхаясь, Рёллекке развязал неудавшийся узел на галстуке. – Так в чем же суть дела? Я спешу на собрание. Будет выступать гауляйтер. Доктор Геббельс режет правду в глаза, так что штурмовой отряд должен быть в зале вовремя. Пока красным не пришла в голову идея поднять шум. Вы понимаете. Иначе я с удовольствием предложил бы вам войти.