Ирина Лобусова - Короли Молдаванки

От неожиданности она закричала, но успела заметить темную тень, мелькнувшую впереди. Прыгнув изо всех сил, Таня повалила убегавшего от нее человека. Сцепившись, они покатились по полу.

Через мгновение незнакомец отпихнул ее в сторону и быстро вскочил на ноги. И вдруг Таня разглядела лицо женщины – изумительно красивое, белое лицо молодой женщины в ореоле распущенных длинных черных волос… В руке ее был длинный нож, чем-то похожий на меч. Подняв его, женщина пошла на Таню.

– Не двигаться! Стоять, а то башку прострелю! – подобравшись со спины, Володя схватил женщину за волосы и приставил к ее голове револьвер.

Только теперь, отдышавшись и осмотревшись, Таня поняла, что они находятся в мастерской художника Грановского. В центре зала стоял большой мольберт, к которому веревками был привязан мертвый художник. Горло его было глубоко перерезано, вниз стекала еще не успевшая свернуться и загустеть свежая кровь. Он был убит за несколько минут до того момента, как Володя и Таня появились в мастерской через ход в катакомбы.

– Матильда Грановская, – сказал Володя, все еще держа пистолет у головы убийцы, – она же Людоед…

– Нет, не Матильда! Как же я могла так ошибиться… – вдруг воскликнула Таня. – Не Павел! Прасковья, понимаешь?! Паша – это не мужское имя. Паша – сокращенно Прасковья. Паша Кодыма – Прасковья Кодыма, так?

Услышав свое настоящее имя, женщина дернулась и закричала:

– Не смей так меня называть! Я сделала всё, чтобы забыть!

– Нет, – Таня покачала головой, – ты дочь Одинокого Волка. Его гены перешли к тебе. И ты мстила за свою сестру, которую убили на твоих глазах. Убили жестоко. Мстила этому миру.

– Да, да, на моих глазах, – Прасковья захрипела, – а я ничего не могла сделать… Я слышала, как она кричала… кричала… а потом замолчала… перестала кричать… Они тоже кричали… Пока я разрешала им кричать… И молчали, когда я затыкала им горло. Твари…

– Ты ненавидела и своего мужа тоже? – Таня никак не могла осознать происходящее.

– А за что мне было его любить? – вскинулась Матильда. – Он обращался со мной как с комнатной собачкой, всем выставлял напоказ! Он даже представить не мог, что мне нравилось быть в заведении! Там можно было не притворяться. А он заставил меня притворяться. Все время. И я отомстила. Он думал, что жалеет меня. Ничто не унижает больше, чем жалость…

Таня подошла ближе и взяла Матильду за руку. Та вырвалась, но Таня успела заметить шрамы на ее пальцах. В памяти Тани снова выплыл страшный рассказ Корня.

– Отпусти ее, – внезапно сказала она, глядя на Володю, – пусть уйдет.

– Ты с ума сошла! Она же убийца! Убила четырех человек! Она Людоед! – Володя решительно ничего не понимал.

– Уходи, – произнесла твердо Таня, обращаясь к Грановской. – И больше никогда не появляйся в нашем городе.

– Я ее не отпущу, – начал было Володя, – она…

Дальше все произошло мгновенно. Матильда рванулась вперед, ударила Володю кулаком в лицо с такой силой, что он едва удержался на ногах. Этого хватило, чтобы он ее отпустил.

Добежав до входа в катакомбы, она захлопнула за собой дверь. Было слышно, как ключ повернулся в замке. Володя заколотил по двери, но было ясно, что выломать ее невозможно.

– Оставь, – Таня положила руку ему на плечо. – Что ты сделаешь, если ее догонишь? Убьешь? Ты не сможешь убить. Сдашь в полицию? Полиции больше нет. И кто будет ее судить теперь?

– Ты ее жалеешь? – Володя с недоумением смотрел на Таню. – Ты знаешь всё, что она сделала, и ты ее жалеешь?

– Жалею, – твердо сказала Таня. – Я знаю, через что она прошла. И если бы не приют, она не стала бы убийцей. Жизнь изломала ее так, как изломала всех нас. Кого мы должны судить – ее или Бога, наградившего ее такой судьбой и сделавшей дочерью Одинокого Волка?

– Странная ты, – Володя нахмурился. – Я тебя не понимаю…

– Я знаю, что не понимаешь, – Таня горько усмехнулась. – Из этой мастерской есть выход через квартиру? Давай уйдем отсюда.

Пули ударили в стену, рикошетом отскочили от металлических ворот. Выстрелы были повсюду. Огненные всполохи в темноте напоминали крошечные яркие цветы, которые, загораясь, гасли тут же, в снегу. Страшные цветы смерти…

На Коблевской шел уличный бой, и едва Володя и Таня выбрались из квартиры Грановского, как чуть не угодили под обстрел. Вдоль мостовой кто-то перевернул доски, бревна, соорудив примитивные баррикады.