Евгений Сартинов - Черный риэлтер

— Да, ее кто-то свыше крышует, — согласился Андрей.

— Скоро узнаем кто, — усмехнулся Юрий. — Кто первый из руководства начнет расспрашивать о вашем интересе Сонькиных делах, тот ее и крышует.

— Ну, уж нам то они помешать не могут, — усмехнулась Ольга с высоты своего прокурорского превосходства.

— Да, не скажи, — Колодников с озабоченным лицом покачал головой. — У нас дело можно развалить на любом участке следствия. Попадет к Кашиной, или Сазоновой — и все! Эти адвокатши, суки, развалят что угодно.

Тут дверь открылась, и в кабинет вошел Гасан с большим блюдом дымящегося плова. Это явление было встречено восторженным ревом. А когда Ольга попробовала плов, то окончательно забыла и «Пиратах», и о ресторане «Русь».

— Как бы научиться так готовить? — пробормотала она. — Гасан, научишь?

— Нэт. Для этого надо родиться в горах.

Производственное совещание, совмещенное с мини-банкетом, закончилось в десятом часу вечера. За руль Астафьевского «Рено» пришлось сесть Ольге, предложившей заодно развести всех желающих по домам.

— О, хоть в иномарке прокатиться, — восхитился Демин, не участвовавший в свое время в обмывании этого подарка судьбы. — Так это эту тачку тебе Зотов подарил?

— Да. Нравиться?

— Еще бы!

История о том, как Астафьев вытащил местного миллионера из заготовленной для него ловушки, и, практически, тюрьмы, стала легендой не только среди ментов. В благодарность за это Зотов подарил Юрию «Рено». То, что он обещал машину Астафьеву, знали все, и это было совсем не удивительно. Кому охота сидеть в тюрьме? Но то, что миллионер сдержал свое обещание, поразило всех еще больше. Из-за этого Астафьеву многие завидовали, говорили, что он просто вытянул Зотова из зоны, а так «Император» бы непременно сел. Но про это могли судачить только те, кто был не в курсе всех подробностей того дела. А вот все остальные, в том числе Колодников, Зудов и Шаврин, непосредственно в нем участвовали, и знали, что все там абсолютно законно.

Тем же самым вечером, в километре от Кривова, двое мужиков лопатами ковыряли землю в лесопосадке. Земля уже достаточно промерзла, и они с матюгами, за час выковыряли яму не более полуметра глубиной.

— Ну, его нахрен, кидай его в яму, — велел тот, что повыше ростом. — Скоро снег пойдет, хрен кто его тут найдет.

Напарник повиновался. Они закидали мешок с телом землей, и побрели к дороге, где их покорно ждал мотоцикл с коляской.

Когда Софья входила в подъезд дома семь по улице Орджоникидзе, она не думала ни о чем плохом.

— Стол, наверное, придется выкинуть, слишком он страшный. Да и табуретки тоже, — говорила она на ходу.

— А диван? — спросил Жора.

— Диван? Крикнешь клич, соседи заберут. В зале ввернешь лампочку сотку, а в туалете оставь ту, что есть. Не надо там больше света, там унитаз просто жуткий. Хватит мешков для пустых бутылок, или нет? — Озабоченно бормотала она себе под нос. Придание квартире более или менее товарного вида входило в добровольные обязанности Зубаревской. Она не гнушалась драить после алкоголиков полы или приводить в порядок негритянской расцветки унитазы.

Эти ее слова слышал только Жора, тащившийся за ней с этими самыми мешками. К удивлению Софьи дверь квартиры Паршина оказалась не запертой.

— Совсем менты оборзели, — пробормотала она, заходя в квартиру. — Не опечатали квартиру, даже не закрыли ее.

Она решительно вошла в зал, и, почувствовала, как волосы у нее встают дыбом. У Софьи даже начали подгибаться ноги, и, если бы не подхвативший ее тело Жора, она бы упала на пол. Сначала Могильщик не понял, в чем дело, но когда глянул вперед, то и у него самого волосы зашевелились на голове. За столом, с бутылкой в руках, сидел покойный Николай Паршин. Все те же, чуть раскосые, заплывшие от беспробудной пьянки глаза, лохматые волосы, с вихрами на левую сторону, нос картошкой. Словно и не было двух стаканов метилового спирта, и ночного полета с пятого этажа.

"Как же так, я же его сам позавчера с балкона…", — мелькнуло в голове Жоры.

В это время сзади раздались шаги, и ласковый старушечьей голос произнес: — Вот, Петенька, картошечки тебе принесла.

Мимо них рысцой прошлепала соседка, с глубокой тарелкой жареной картошки. Она торжествующе блеснула глазами в сторону окаменевшей парочки.

— Петенька вернулся, — заявила она, поставив тарелку перед Паршиным. — Домой, к себе. Жалко, только, что Коленька тебя не дождался. Так бы он порадовался! А то все поминал тебя каждый раз. Третий тост у него всегда был: за братьев, что б им там хорошо было, на том свете. Совсем немного ведь не дожил до радостной встречи, страдалец!