Евгений Сартинов - Черный риэлтер

Он с какой-то странной интонацией протянул это «Оленька», что Малиновская вспыхнула как факел своими розовыми щеками.

— Я вам не Оленька, для вас я Ольга Леонидовна! Следователь прокуратуры по особо важным делам.

— Хорошо, Оленька.

Она хотела что-то сказать, но поняла, что только льет воду на мельницу Могильщика. Она все больше злилась, а тот был издевательски спокоен и даже снисходителен.

— Вы понимаете, что ваше положение очень серьезно? — настаивала она. — Вам ставиться в вину смерть шести человек по улице Котовского, и трех по улице Лермонтова двенадцать. Это не считая того деда на Лермонтова, и четверых, погибших от метилового спирта.

— Ну, это не совсем так. По первому адресу там только четверо моих. Пацанов они замочили до меня. Да и вообще, это все была чистая самозащита.

— Так вы признаетесь в убийстве этих четырех человек? — не поверила своим ушам Ольга.

— Да признаюсь. Но я только защищался. Им была нужна моя башка, а я хотел ее сохранить.

В это время Попову принесли запрошенную им справку из БТИ о владельце квартиры на улице Строительной, дом шесть, квартира сорок. Прочитав ее, он чертыхнулся. Тут же он набрал номер телефона судьи Куликовой.

— Ольга, здравствуй. Я могу тебя разочаровать.

— Что, хочешь сказать, что квартира подписана на тебя? — Съехидничала судья.

— Нет, но и не на тебя тоже.

— Что, неужели она достанется этому дураку Копчику?! Или корейцу?

— Ни тому, ни другому. Она по-прежнему числиться за Николаем Паршиным. Сонька не успела переоформить её на себя. А это значит, что вчерашнее чудо в вонючих носках — законный преемник и владелец квартиры. Все документы, что эта сучка сунула нам — чистой воды подделка.

Куликова сматерилась, и такие слова из уст судьи Попов слышал в первый раз.

— Хрен с ней, делай с этой квартирой что хочешь, а я умываю руки, — сказала служительница Фемиды.

Попов положил трубку и задумался над тем, что ему делать дальше. Идея фикс подарить дочери на свадьбу квартиру сидела в его сознании вбитым по самую шляпку гвоздем. Но он знал, что корец из Хабаровска уже подал в дежурную часть заявление о факте мошенничества. Устранить же Петю Паршина сейчас можно было только криминальным путем. Но для этого надо было выходить на каких-то бандитов, а это было чревато дальнейшей насадкой на жуткий «крючок» компромата.

Все разрешилось само собой. Раздался телефонный звонок, и Попов, только услышав в трубке этот голос, вскочил с места. Звонил главврач первой медсанчасти Пухов.

— Владимир Александрович? Это Пухов. С прискорбием сообщаю, что ваша мать только что умерла. Мы ничего не смогли поделать.

— Хорошо. Спасибо вам.

Он положил трубку, сел за стол, обхватил лысую голову руками, и начал думать, как заказанный на послезавтра свадебный банкет превратить в траурную тризну.

Под утро Ольге приснились серые, немигающие глаза Могильщика, и она проснулась с жутким чувством, что лежит голая, в его камере, а Жора стоит рядом, и ее рассматривает. Убедившись, что она хоть и действительно лежит голая, но в своей кровати, и с любимым человеком, Ольга с облегчением вздохнула, оделась, и пошла на кухню готовить завтрак. Но это неприятное чувство сидело в ней, как заноза в мозгах. Своими опасениями она поделилась с Астафьевым уже за утренним кофе.

— Ты знаешь, мне кажется, что сегодня все опять пойдет не так, как я думаю.

Астафьев отмахнулся.

— Да ладно тебе! Не внушай себе с утра пораньше. Кто их после всего этого отпустит? Там только на Жоре семь явных трупов.

— Не знаю, просто предчувствие какое-то нехорошее. Вспомни, как вчера себя вела Сонька? Неспроста все это. Что-то у них там приготовлено.

Да, вчерашний их совместный допрос цыганки завершился странно. Разговор шел про махинации с квартирами связанными с дурдомом.

— Так кто был инициатором этой аферы? — спросил Юрий.

— Доктор Зильберман, — спокойно ответила Софья. — Он вышел на меня после того, как я продала квартиру его соседа, старого алкаша. Доктор был мне за это очень даже сильно благодарен. Сказал, что мучается с ним уже лет двадцать. А после того, как я спровадила этого алкаша в подвал, в соседнюю с доктором квартиру вселились вполне приличные люди.

— Почему же тогда эта операция с выселением психически больного человека у вас прошла только один раз? — спросил Юрий.

— Хитрый еврей решил, что он получает слишком маленький процент. Потом я случайно узнала, что он начал работать точно так же с Каховским.