Игорь Яснов - Мажор. Возврата быть не может

— И что вы против Ковалева имеете? — спросил Жека. — Может, обидел он вас или что?

— Вот что. — Мужик как-то сразу весь подобрался, подозрительно поглядел на полицейских и проворчал: — Моя хата с краю, ничего не знаю. Я вам про трансформатор сигнализировал, а там как знаете!

Не попрощавшись, он повернулся и пошел к своему дому.

Нужно было возвращаться. Теперь придется наводить очень много справок, выяснять очень много вопросов. Хотя бы вопрос с трансформатором, который по какой-то причине вырубился как раз в то время, когда и произошло преступление.

— Слушай, а чего он у будки крутился? — спросил в машине Жека, снова натирая памятный знак. — Странный мужик.

— Но это не делает его подозреваемым, — возразил Соколовский.

— Ну да… А вот трансформатор случайно навернулся или преднамеренно?

— А девушка случайно попала в этот гараж или преднамеренно? — передразнил его Соколовский.

— Может, Семенов отпечатки найдет, которые подлежат сравнению.

— Главный вопрос — что за девушка, — заявил Соколовский, потом с интересом посмотрел на Жеку: — Чего ты там драишь?

— Ну это… Знак наградной. За верность долгу. Нина ведет знакомиться с родителями.

— Надо же! — тихо рассмеялся Соколовский. — И куда ты его собрался прицепить?

— Я хотел форму надеть… Вчера из ателье забрал, малость расширил.

— Форму? Ты сдурел? — Соколовский от избытка эмоций даже толкнул Аверьянова кулаком в плечо. — Жека, мент с наградой — все равно мент. Пойдешь знакомиться — форму не надевай. Запомнил? Никакой формы!

Жека вздохнул, но промолчал.

Аверьянов все-таки надел парадную форму. Он млел от удовольствия, когда Нина постоянно стряхивала с нее несуществующие пылинки и поправляла его нагрудный знак. В эти минуты он почти насмехался над Соколовским, который не велел ему надевать форму. Но кошмар начался почти сразу, как только они вошли в дом родителей Нины. Жека даже и не подозревал, что это за люди — крупные бизнесмены, привыкшие все решать самостоятельно, иметь только свое мнение, управлять, руководить и повелевать.

Сначала были вопросы, и Жека все время гадал, чем они вызваны. Простым интересом или затаенным недовольством, что этот лейтенант — не пара для дочери. Ему даже показалось, что отец хотел как-нибудь побольнее дать Жеке это понять. Но самое серьезное психологическое испытание ждало Жеку в конце, когда отец Нины в приказном порядке попросил его пройти с ним в кабинет.

Массивный стол и глубокое кожаное кресло были такими основательными, что в этом помещении просто невозможно было не подчиниться хозяину. Жека озирался на тяжелые книжные полки. На стенах висели две хорошие картины с батальными сценами, шкуры животных, охотничье ружье.

— Не охотник? — спросил отец Нины, беря из коробки сигару и протягивая ее гостю.

— Нет. Грибы собираю иногда, — пытаясь выглядеть солидно, ответил Жека, но от сигары отказался.

— Ранения были? — сурово спросил отец.

— Ну, так, по мелочи… А что? — насторожился Аверьянов.

— Интересуюсь состоянием здоровья. Ничего важного не отстрелили? — И в конце этой фразы отец Нины со щелчком срезал край сигары специальной машинкой.

— Показать? — мрачно пошутил Жека, который уже стал терять самообладание от всей этой обстановки жуткого психологического давления.

— На что семью содержать собираешься? В бизнес пойдешь? Или мои прогуливать?

— Если думаете, я тут ради денег… — начал было Жека, но его бесцеремонно перебили:

— А чего мне думать? У русского человека на все случаи жизни все должно быть заготовлено. — С этими словами отец Нины достал из шкафчика толстую пачку листов и положил на стол перед Жекой.

— Это что? — не понял Аверьянов, глядя на листы, как на мину замедленного действия.

— Брачный контракт. Уголовный кодекс ваших с Ниной отношений — если тебе так понятнее. Ты возьми с собой, тщательно изучи. К исполнению обязательно. И пока ты вот это на каждой странице не подпишешь, о Нине моей можешь забыть.

Эксперт пришел в отдел утром — с результатами вскрытия и других экспертиз, которые удалось к этому времени завершить. Все внимательно слушали, глядя на Илью, и только Аверьянов сидел с выражением чуть ли не ужаса на лице и тупо смотрел на брачный договор с Ниной.

— Смерть наступила между пятью и семью часами утра. Причина — отравление окисью углерода. В крови и желудке алкоголь и снотворное — идентичное тому, что было найдено в гараже.