Андрей Кивинов: Целую. Ларин

— Ты неудачник, Ларин. Если есть судьба, то я должна благодарить её за то, что не связалась с тобой…

Больше она не сказала ни слова. Бросив ещё один презрительный взгляд, она пошла к проспекту.

Я не побежал за ней. Просто смотрел вслед, пока она на скрылась за углом рынка. Н-да. Не повезло. Ты неудачник, Ларин.

Я повернулся к собратьям по пиву. Они сочувственно взглянули на меня и стали успокаивать, утверждая, что бабы — дуры.

Я успокоился не сразу и даже стрельнул закурить. Чёрт! Сколько раз говорилось, что нельзя совмещать служебную деятельность с личной. Это я не к тому, что меня увидела Ирка, а к тому, что я прозевал чёрный «БМВ». Машина тихо подъезжала к Мишкиному ларьку. Я не заметил, как она вырулила с проспекта, а поэтому не принял соответствующих мер. Сейчас она остановилась буквально в пяти метрах от ларя. Шофер мотор не глушил. Женька сориентировался быстрее меня и уже покупал какую-то мелочь в соседнем ларьке. Кеша с постовым подходили, но были ещё далековато.

— Пока, мужики, — быстренько попрощался я со своими собутыльниками и ринулся к ларьку. Из «БМВ» уже вылезли трое парней и направились к дверям.

Женька, увидев, что я стартовал, бросился к стоящей машине. Кеша с постовым продирались сквозь рыночную сутолоку, по пути опрокидывая товар с ящиков одиночных торговцев. Прямо боевик штатовский.

Ребятки в куртках были абсолютно спокойны, по сторонам головами не крутили и нашей беготни не замечали. Здесь они старшие. Хозяева.

Последний «хозяин» скрылся за дверью, когда мне до неё осталось метра три. Подождать или не стоит? Во чёрт. Если они его не ограбят, ничего потом не докажешь. А если возьмут и ткнут продавца? Мудаки обмороженные. Ну? Или-или? Раньше надо было соображать.

Я рванул ручку дверей на себя. Право, небольшой ларёк не рассчитан на такое количество народа. Я уткнулся в широченную спину в чёрной кожаной куртке. Кричать по-киношному я не стал. А то как заорут: «Всем лежать, стоять или сидеть! Полиция!», аж дурно становится.

Я просто задал соответствующий своей внешности вопросик:

— Шеф, бутылки берём?

Мама миа! Ну и рожа! Покруче моей будет! Узкий прищур глаз, такой же небритый, как и у меня, подбородок, перебитый в драке нос, сломанные уши и короткий ежик чёрных волос. И нож. Направленный на меня. Симпатичный. Но у меня тоже одна симпатичная штучка есть. Не забалуешь. Может, на месте этого чудака с ножиком положить? А что, имею право. Только представиться сначала надо.

А поэтому на его предложение: «Пошёл отсюда!», я ответил встречным:

— Сам пошёл! Нож на землю, козёл! Милиция!

Он, наверное, что-то не понял. Какая тут может быть милиция? Это же наш рынок. Мы хозяева.

Узкие глаза его немного расширились, больше от удивления и возмущения, нежели от страха. Повторение своего предложения я сопроводил ударом ноги по его, хм… интимному месту. Ну, наконец-то, дошло.

Ножик упал на деревянный пол ларька, а парнишка согнулся в поясе, протянув задумчивое «У-у-у…» Остальные тоже сказали: «У-у-у». А что ещё говорить под дулом пистолета?

Кеша с постовым были уже рядом. Через минуту троица в коже стояла уперевшись руками в стенки ларька, а Кеша очень профессионально наводил шмон. Я, кстати, так не умею. Той же процедурой занимался Евгений, обтряхивая водителя «БМВ».

Посмотреть на спектакль сбежалось как минимум полрынка. Люблю повышенное внимание. Я вернулся в ларёк. Миша, забившись в угол, вытирал пот рукавом куртки.

— Ну как? — поинтересовался я.

— Ничего.

— Взять что-нибудь успели?

— Не успели, вы помешали.

— Плохо. Ну-ка, в двух словах…

— Зашли. Говорят, давай «рыжьё». Я им: «Вы что, ребята? Какое „рыжьё“?» Они: «Чего ты нас лечишь? Гайки давай, если жить хочешь». Я в стол, а тут вы. Вот и всё.

Я усмехнулся. Вот зараза. Соскочат ведь. Сейчас за оконченный состав преступления выпускают, а тут попытка, да и то весьма сомнительная. Хорошо в запасе первый эпизод есть. Я нагнулся, поднял нож, взвесил на руке и, убедившись, что на 218-ю [6] Незаконное ношение, хранение, приобретение, изготовление или сбыт оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ. он не потянет, сунул его в куртку.

— Давай, Миша, сворачивай торговлю, пойдёшь с нами.

— Зачем?

— Ну как зачем? Не меня ж ограбить пытались. Напишешь заяву, что так и так, чуть не стал жертвой, прошу привлечь. Про золото можешь не упоминать, скажи, денег потребовали.

— А без меня нельзя?

— Без тебя нельзя. Ну что ты как девочка? Они ж тебя замочить могли!