Анатолий Степанов: Казнь по кругу

— Консорциума так консорциума.

— Решаться надо, — грубо напомнил Лева. — А то придется расстаться с пансионатом для работников консорциума, единственным хозяином которого являетесь вы. И всего прочего тоже.

— Не торопи, не торопи, Лева! — взмолился старенький.

Приятный молодой человек (по-настоящему молодой), по одежде судя то ли спортсмен, то ли рэкетир, то ли торговец из палатки, вошел в парк «Сокольники» через главный вход. Замечательный парк! У ближайшего киоска молодой человек выпил две банки пива. Не спеша, чтобы осмотреться. В малолюдье начала дня вроде бы ничего не беспокоило. Выпил банку и у следующей палатки, а потом пошел гулять по аллеям. Замечательный парк! Нет лучше места, где можно тщательно провериться и оторваться с концами.

Обойдя слева выставочный комплекс, он вошел в достаточно дикую рощицу между вторым и третьим просеком. Тут-то он и побегал от одних пышных кустиков к другим. Вроде порядок. Мигом преодолев Поперечный просек, он углубился в совсем уж неупорядоченный лесок и малоизвестной кому тропкой выбрался к дырке в ограде. Осмотрелся как следует еще раз и побрел леском, параллельно дороге, ведущей к железнодорожной станции «Маленковская».

Пройдя подземный переход, миновав железнодорожные пути, спортсмен-рэкетир-торговец резко свернул налево и вскоре зашагал бесконечным проулком меж сплошных бетонных гаражей, сильно смахивавших на тюремные камеры.

У номера 364 остановился и в последний раз проверился. Бесконечная щель в оба конца была пуста. Ни души. Он потянул створку железных ворот и, не раскрывая их до конца, проскользнул в гараж. Машины в гараже не было. А стоял дачный алюминиевый стол и два стула, на одном из которых сидел под желто горевшей голой лампочкой еще один молодой человек в похожем прикиде и вообще похожий на пришедшего. Только масти другой. Светлее. Шатен.

— Опаздываешь, — строго заметил шатен и рассмеялся, добавив: — Уже сорок минут душа горит!

Было отчего гореть душе: на шатком столике и литруха «Смирновской», и кирпичик «Джима Бима», и водичка такая, и водичка сякая, а также царская закусь из самого лучшего рыбного и мясного. Но, конечно же, конфликт формы и содержания. Варварская мужская рука вместо хрусталя предложила пластмассовые стаканчики, а изысканный фарфор заменяла вощеная бумага.

Пришедший брюнет с удовольствием оглядел стол, но ответил с формальным неудовольствием:

— Нам сейчас надираться опасно.

— Надираться всегда опасно, — уточнил шатен. — А выпить, и хорошо выпить, нам сам Бог велел. Дело-то к концу.

— К концу, но не кончено. — Брюнет, вяло возражая, уселся на второй стул и, любовно склоняя каждую бутылку, внимательно читал, что написано на их этикетках. — С чего начнем?

— Со «Смирновской», — решил шатен, — и лососинкой посолонимся.

Брюнет отвинтил голову литрухе и разлил по ребристо-белым невесомым стаканчикам до краев. С выпуклым мениском. Не чокаясь (пластмассой-то чокаться!) и не уронив ни капли, в ожидательном безмолвии выпили и закусили лососиной — посолонились.

— Сразу же по второй, а потом повременим слегка, — внес предложение шатен. Брюнет подтвердил свое согласие действием — тотчас и налил по второй. После второй закусили более сознательно: и ветчинка с хлебушком в ход пошла, и огурчики под зубами захрустели, и рыбка уже ощущалась не как просто солененькое, а как изысканно вкусное.

Бумажные салфетки шатен приволок-таки. Утершись нежным, как бы порхающим импортным малым полотнищем, брюнет, глубоко вздохнув, признался:

— Приятственно.

— Во всех отношениях, — подтвердил шатен. — Теперь и о делах наших с тобой поговорить можно.

— Наши дела — разные. — Брюнет любил уточнять.

— Зато жизнь одинаковая.

— Что верно, то верно. Держишься еще?

— Держусь. Только вот за что — не знаю.

— Держась за жопу, как за ручку от трамвая, он говорил: пошире ножки, Рая! — вдруг очень точно, хорошим тенором спел из блатной классики брюнет. Шатен не удивился, только предостерег:

— Пой, если хочешь. Только негромко.

— За слово зацепился, — объяснил свой короткий вокальный кульбит брюнет. — Так зачем все-таки звал?

— Я же сказал: о делах поговорить, — уже раздраженно повторил шатен.

— Нет у нас с тобой общих дел.

— Но обмениваться информацией мы с тобой должны? — пер шатен.

— Должны. Только той, от которой зависит наша с тобой безопасность.

Шатен тоскливо улыбнулся и объяснил несмышленышу: