Сандра Браун: Дымовая завеса

Ручка холодильника, похоже, отломалась уже не один десяток лет назад, но дверца открывалась при нажатии на мягкое резиновое уплотнение.

— Я принес тебе зубатку. — Рейли сунул газетный сверток на одну из ржавых проволочных полок и быстро захлопнул дверцу, чтобы вонь тухлятины не распространялась по комнате.

— Премного обязан.

— Всегда к твоим услугам. — Кофе, видимо, не раз перекипевший, по консистенции приблизился к патоке. Поскольку разбавить его было нечем, Рейли решил воздержаться.

Он взглянул на безмолвный телевизор.

— Надо бы настроить «усы».

— Дело не в антенне. Я выключил звук.

— Почему?

Старик только хмыкнул, давая понять, что не видит смысла в ответе. Он стал отшельником добровольно, с тех самых пор, когда пришел с «войны», правда, он никогда не уточнял, с какой именно. Свои отношения с прочими Homosapiens он свел к минимуму.

Они столкнулись с ним как-то в лесу, вскоре после того, как Рейли сюда переехал. Рейли пристально смотрел в глазки-пуговки мертвого опоссума, когда старик, с треском продравшись сквозь кусты, заявил:

— Даже не думай.

— О чем?

— Забрать моего опоссума.

Рейли бы и в голову не пришло дотрагиваться до раздувшегося, кишащего мухами и жутко воняющего трупика с голым розовым хвостом. Он поднял руки, демонстрируя свою капитуляцию, и отодвинулся, чтобы босой старик в грязных штанах на лямках смог беспрепятственно освободить добычу из металлических челюстей маленького капкана.

— Видел, как ты тут бродишь. Странно, что не попался в ловушку вместо опоссума, — проворчал старик.

Рейли и не подозревал, что по соседству с ним живет кто-то еще. Он предпочел бы полное уединение. Особенно не понравилось ему, что этот дед, судя по всему, следил за ним.

Старик с трудом поднялся — колени его скрипели и трещали, видно было, что боль досаждала ему, он скривился и приглушенно выругался. Держа тушку за хвост, старик оглядел Рейли с головы до ног, то есть с бейсбольной кепки и бородатого лица до кончиков туристических ботинок, и, завершив осмотр, выразительно сплюнул.

— Любой имеет право ходить по лесу. Только не трогай мои капканы.

— Не помешало бы знать, где именно они расставлены.

Потрескавшиеся губы старика растянулись в широкой ухмылке, обнажив почерневшие от табака обломки зубов.

— Не помешало бы? — Он захихикал, отвернулся. — Ты найдешь их, могу поспорить.

Еще долго после того, как старик исчез в густых зарослях, Рейли слышал его смех.

В последующие месяцы они несколько раз случайно сталкивались в лесу. Во всяком случае, для Рейли эти встречи были случайными. Он решил, что старик показывается, лишь когда сам хочет этого, и скрывается, когда не желает удостоить нового соседа даже ворчанием вместо приветствия.

Однажды жарким днем они встретились в ближайшем городке в дверях универсама. Рейли входил в магазин, а старик выходил оттуда. Они кивнули друг другу. Через некоторое время, покидая универсам с пакетами продуктов, Рейли заметил, что старик сидит на тенистой веранде у входа и обмахивается соломенной шляпой. Повинуясь внезапному порыву, Рейли выдернул из пакета банку холодного пива и бросил старику. Тот, проявив поразительную реакцию, поймал ее одной рукой.

Рейли сложил покупки в кузов пикапа и забрался в кабину. Подавая пикап задним ходом, он заметил, что старик следит за ним с нескрываемым подозрением, но пиво все же открыл.

На следующее утро раздался резкий стук в дверь. Это случилось впервые, и Рейли насторожился. На пороге стоял старик со щербатой керамической миской в руках, в которой колыхалось сырое мясо какого-то животного. У Рейли возникли опасения, что эту падаль отвергла даже троица стариковских псов.

— За пиво. Не люблю оставаться в долгу, — сказал старик и буквально воткнул миску в руки Рейли.

— Спасибо. — Гость развернулся и начал спускаться по ступенькам. Рейли окликнул его: — Как вас зовут?

— А кто интересуется?

— Рейли Гэннон.

Старик заколебался, затем проворчал:

— Делно Пикенз.

С того утра между ними завязалось нечто вроде дружбы, основанной на пристрастии к одиночеству и нежелании общаться с другими людьми.

Все имущество Делно не стоило и сотни долларов. Он вечно тащил домой все, что подбирал черт знает где. Хижина возвышалась на сваях, спасающих от затопления, когда Комбахи выходила из берегов. Все пространство под хижиной и вокруг нее было забито — насколько мог судить Рейли — никогда не используемым хламом. Процесс собирательства был Пикензу гораздо важнее, чем сами вещи.