Донна Леон - Высокая вода

— Все обойдется?

Брунетти не знал, что сказать, никакая успокаивающая ложь не приходила в голову. Единственное, на что он был способен, это положить руку Флавии на плечо и притянуть ее к себе. Он почувствовал, что она дрожит, и убедил себя, что это от холода, а не от страха. Но слов так и не было.

Вскоре медведеподобная фигура Вьянелло вплыла на площадь со стороны Риальто. Ветер рванул назад его дождевик, и Брунетти увидел под ним пару черных болотных сапог. Он сжал руку Флавии:

— Вот и он.

Она медленно отодвинулась от него, на секунду закрыла глаза и попыталась улыбнуться.

— Ты в порядке?

— Да, — ответила она и в подтверждение кивнула.

Брунетти открыл дверь бара и позвал Вьянелло, который поспешил к нему через кампо. Ветер и дождь ворвались в душный бар, а потом Вьянелло прошлепал внутрь, от чего места в помещении стало как будто меньше. Он стянул с головы свой рыбацкий берет и несколько раз стукнул им об спинку стула, разбрызгивая воду вокруг себя. Он швырнул промокший берет на стол и провел пальцами по волосам, избавляясь от еще большего количества воды. Потом посмотрел на Брунетти, заметил Флавию и спросил:

— Ну и где?

— В конце калле Дилера. Тот, что недавно реставрировали. Слева.

— С железной решеткой? — уточнил Вьянелло.

— Да, — ответил Брунетти, задумываясь, есть ли в Венеции такой дом, которого Вьянелло бы не знал.

— Чего вы хотите, синьор, чтобы мы попали внутрь?

Брунетти почувствовал облегчение при звуке этого «мы».

— Да. Там есть внутренний дворик, но в нем скорее всего никого нет, в такой-то дождь.

Вьянелло согласно кивнул. Всякий, кто не лишен рассудка, в такой день, как сегодня, будет сидеть дома.

— Хорошо. Ждите здесь, я пойду первым. Если это та, про которую я думаю, проблем не будет. Я недолго. Дайте мне три минуты, а потом идите.

Он быстро глянул на Флавию, подхватил берет и вышел обратно под колошматящий дождь.

— Что ты собираешься делать? — спросила Флавия.

— Я собираюсь войти в палаццо и узнать, там ли она, — сказал он, хотя на самом деле понятия не имел как. Бретт могла находиться где угодно, в любой из бесчисленных комнат палаццо. Ее могло там уже и не быть, ее мертвое тело могло дрейфовать по захватившей город грязной воде.

— А если ее там нет? — быстро спросила Флавия, чем убедила Брунетти, что она разделяет его мысли о судьбе Бретт.

Вместо ответа он сказал:

— Я хочу, чтобы ты оставалась здесь. Или иди обратно в квартиру. Ты ничего не можешь сделать.

Даже не попытавшись с ним поспорить, она отмахнулась от него и спросила:

— У него было достаточно времени, так ведь?

Не дав ему ответить, Флавия протиснулась мимо него на улицу, где раскрыла зонтик, и стала ждать.

Он вышел из бара и подошел к ней, загородив ее от ветра.

— Нет. Ты не можешь пойти. Это дело полиции.

Ветер напал на них, сбил ее волосы на лицо, скрывая глаза. Она сердито откинула их назад рукой и посмотрела на Брунетти неумолимым взглядом.

— Я знаю, где это. Так что я пойду с тобой сейчас или все равно последую за тобой.

Когда он начал возражать, она резко оборвала его:

— Это моя жизнь, Гвидо.

Брунетти отвернулся от нее и пошел в сторону калле Дилера, покраснев от ярости. Он боролся с желанием швырнуть ее в бар и чем-нибудь там забаррикадировать. Когда они приблизились к палаццо, Брунетти с удивлением отметил, что узкий проезд был пуст. Никаких следов Вьянелло, и тяжелая деревянная дверь казалась запертой. Когда они с ней поравнялись, дверь внезапно приоткрылась изнутри. Большая ладонь возникла в щели и поманила их внутрь, а следом за ней из темноты вынырнуло лицо Вьянелло, улыбающееся и залитое дождем.

Брунетти проскользнул внутрь, но прежде чем он успел закрыть дверь, Флавия просочилась во внутренний дворик вслед за ним. Они стояли некоторое время неподвижно, пока их глаза привыкали к темноте.

— Делать нечего, — сказал Вьянелло, запирая за ними дверь.

Поскольку они находились рядом с Большим Каналом, воды здесь было еще больше, она превратила дворик в широкое озеро, по которому продолжал лупить дождь. Единственным источником света были окна с левой стороны палаццо, из которых свет лился во дворик, освещая его середину, но оставляя темной ту сторону, где стояли трое заговорщиков. Они тихонько скользнули под укрытие длинной галереи, окружавшей дворик с трех сторон, и там стали невидимыми даже друг для друга.

Брунетти понял, что пришел сюда, повинуясь чистому порыву, совершенно не задумываясь, что делать, когда он окажется внутри. В тот первый и единственный раз, когда он посещал палаццо, его так быстро провели на верхний этаж, что он плохо себе представлял планировку здания. Он помнил, что поднимался по внешней лестнице, потом по внутренним и проходил мимо множества дверей, но побывал только в той, наверху, где говорил с Ла Капра, и в кабинете этажом ниже. А еще его осенило вот что: он, Брунетти, государственный служащий, только что нарушил закон; хуже того, он втянул в это нарушение не только гражданское лицо, но и коллегу-полицейского.