Николай Леонов - Почерк палача

Гуров вышел из квартиры, захлопнул за собой дверь, прикурил и, рассуждая сам с собой, очень спокойно, рассудительно произнес:

— Мария утверждает, что я отвратительный актер. Согласен. Но сейчас я все сделал правильно. Я так разозлился, изображать не пришлось, лишь выговорился.

Вика сидела, широко раскрыв глаза, и по ее щекам градом катились слезы. Станислав вынул из шкафа бутылку виски, налил половину стакана, выпил, хлопнул себя ладонью по губам и пробормотал:

— За рулем нельзя... За рулем нельзя... На работе и в присутствии... запрещено. Идите вы все в задницу!

Вытерев слезы и припудрившись, Вика сказала:

— Никогда бы не подумала, что Лев Иванович такой жесткий мужик. Ужас!

— Он старший оперуполномоченный по особо важным делам. Ты, дуреха, вдумайся. — Станислав искренне вздохнул, так как лишний раз убедился, что он, Крячко, другу профессионально не ровня. — Теперь обо всем забудем и вернемся к нашему разговору. Ты спросила, убийца Илья Титов или нет? Я ответил. Вопрос: почему ты такой вопрос задала?

— Позавчера в казино произошла драка. Мы с Ильёй шли к машине. Один подвыпивший упал, раскровенил лицо. Я пискнула, прижалась к Илье. Он что-то рассказывал, перешагнул через лежавшего, продолжал говорить, голос даже не дрогнул. Люди вокруг кричали, суетились, пытались человеку помочь. Илья открыл передо мной дверцу машины, посадил, сел сам и даже не обернулся. Я у него спросила: мол, ты всегда такой спокойный? Он ответил: “Мне неинтересно” — и понес всякую ерунду о моей красоте и прочее. А я поняла — ему действительно неинтересно, и совсем не напрасно ты им интересуешься.

— Интересно, но не существенно, — солгал Станислав, так как информация о реакции парня на кровь была очень даже существенна.

— Было в разговоре еще нечто, я почувствовала его внезапное напряжение. Не могу только вспомнить, мент твой, Гуров, совсем из колеи меня выбил. Минуточку. — Вика сосредоточилась и через некоторое время продолжала: — Вот. Я сказала, что не люблю исповедей, желаю жить комфортно. Илья напрягся, отвернулся, затем некоторое время молчал. Я четко почувствовала, он подумал о чем-то для него неприятном.

— Все? — спросил Станислав.

— Так всего один вечер. Ты желаешь, чтобы парень мгновенно разделся и начал...

— Исповедоваться, — подсказал Станислав. — Слово, которое Илью покоробило. Он не хочет, боится исповедоваться.

— Ему показалось, что я его к этому подталкиваю, — продолжала Вика. — Дурак. Я сказала без всякого смысла. Ну, все? Я могу с ним больше не встречаться?

— У нас приказы не обсуждаются, — ответил Станислав. — Гуров сказал, значит, точка. Конец связи.

— Вот черт! Забыла! Илья сегодня в казино явится обязательно. Он мне деньги остался должен, приходить вчера я ему запретила, сказала, мол, занята. Значит, он обязательно придет сегодня, предлог — отдать деньги.

— Пятьсот долларов на дороге не валяются, получил удовольствие и о долге забыл. И ты. Вика, забудь, не придет он, оно и к лучшему.

— Он меня за пятисотку забудет? — Вика смерила опера презрительным взглядом. — Как только тебя на такой работе держат? Хочешь пари?

— С ума сошла, у меня таких денег сроду не было, — Станислав махнул рукой.

— Десять к одному, что придет. Ты отвечаешь всего одним полтинником, — настаивала Вика.

— Спасибо, Вика... Пустые разговоры кончились, постараюсь тебя не беспокоить. Да и начальник, если не отойдет, нам встречаться запретит.

— Интересно. Илья придет, вернет деньги, а я ему скажу: пошел, парень, надоел. У нас с ним ведь уже какие-то отношения намечались.

— Ты ему скажешь, что сегодня занята, и он больше не придет, — подсказал Станислав.

— Ты меня учишь моей профессии. Молодец! Я знаю, что придет молодой, интересный парень, а сама занимаю вечер. — Вика покачала головой. — Так, милый, не бывает. Я сегодня его охлажу, попозже у меня разболится голова, можно и посильнее зарядить. Но несколько часов я обязана его терпеть.

— Хорошо, за вами присмотрят. Но если этот вечер ты проведешь с Ильёй, да еще на пределе разрыва, завтра нам надо будет поговорить, — решительно сказал Станислав.

— Согласна. Только без Льва Ивановича!

— Не я решаю. Могу лишь постараться.

— Уж будь любезен, и не надо меня провожать. Дверной замок я открою сама.

Опер услышал, как хлопнула дверь, повернулся к Гурову, который вновь вышел из соседней комнаты. Как каждая солидная конспиративная квартира, данная тоже имела черный ход. Гуров снял пиджак, прошел в ванную, долго умывался, а вернувшись, спросил: