Фредерик Дар - Это проклятое ремесло.

— Нет, нет! Не так сразу! Не так!

Интересно, какого хрена ей нужно? Может, взлететь, как вертолет, стоя ногами в суповой миске, с охотничьим рогом в руках? Я не люблю усложнять. Дайте мне маленькую добрую труженицу, берущуюся за дело с охоткой (так сказать, неутомимо), чтобы отработать свой кусок и не забыть парня в своих молитвах!

Она выскользнула из моих рук.

— Я сейчас приготовлю чай.

— Знаете, я совершенно не настаиваю на горячей воде!

— Тогда что же мы будем пить?

Она смутилась под моим недвусмысленным взглядом.

— Маленький шалунишка!

Так обычно шутят шлюхи! Это я-то маленький шалунишка! Ничего себе! У Греты богатая фантазия.

— Скотч?

— Годится!

Смеясь, она достала из шкафа бутылку и ушла на кухню.

— Только у меня нет льда, — крикнула она оттуда. — Холодильник отключен.

— Не имеет значения, малышка.

Она принесла два стакана, один из которых был доверху наполнен.

— И это все мне?

— Да, я не слишком люблю виски. На здоровье!

Она произнесла это певуче. Мы чокнулись, и я попробовал напиток. Скотч был не из лучших, да это и не важно: сама она была достаточно хороша, чтобы не обращать на это внимания. Я сделал второй глоток и поставил стакан на столик...

— Присаживайтесь!

Я упал на диван. Она прижалась ко мне, и мы поцеловались. По мне прошел электрический ток... Я больше не был мужчиной — я превратился в трансформатор... Рука моя ласкала сверхтонкий чулок, обтягивающий совершенную ногу.

Ласка моя была нежной и возбуждающей. Я завелся... Она, понятно, слабо сопротивляется, как и полагается по правилам... Моя рука поднималась все выше и выше и вдруг отяжелела... Я весь налился свинцом. Я весил тонну! Десять тонн! У меня был вес дохлого кита или телеги с дерьмом! Улыбка исчезла с лица Греты... Послышался отдаленный колокольный звон... Потом я перестал функционировать и медленно полетел в небытие...

Поверьте, недавнее мое утреннее похмелье было просто забавой по сравнению с теперешним. Голова превратилась в клетку с голодными хищниками, к тому же рвавшимися наружу... Внутри все бренчало, бурлило, булькало. Я получил по заслугам!

Вокруг полный мрак. Я попытался исследовать окрестности. С трудом чиркнул спичкой. Слабый огонек осветил пустой погреб с железной дверью. Отдушина была зацементирована. Пожалуй, отсюда не выбраться... Я оказался в могиле...

Спичка погасла, и темнота поглотила безрадостные декорации. Несмотря на тошноту, разъедавшую мои внутренности, я пытался соображать. Спазмы ежеминутно схватывали желудок, и приходилось облегчаться. По лбу текли струйки холодного пота, на зубах скрипел песок, сердце билось как-то болезненно...

До меня дошло — куколка подсыпала мне яд, а не снотворное. И выжил я лишь потому что ограничился двумя маленькими глотками. Если бы я проглотил побольше, то спешил бы сейчас к заоблачным владениям Святого Петра.

Если я хочу выжить, надо избавиться от этой дряни в желудке. Я запустил два пальца в рот и постарался основательно прочистить внутренности «маленького шалунишки».

После процедуры я немного ослаб... Поднял воротник плаща, забился в угол... Надо было малость подождать, пока силы вернутся ко мне. У меня было коматозное состояние, сердце едва билось. Вдруг одна мысль пронзила мне мозг, и я встрепенулся.

Я вспомнил о Матиасе... Если к одиннадцати часам я его не предупрежу и не смогу ликвидировать албанца, он пойдет на собрание и провалится! Часы показывали шесть... Значит, самолет прилетает через четыре часа! Необходимо срочно выбираться из проклятой дыры! Эта чертова сучка решила, что я сдох, и затащила меня сюда. На кого она работала? Кто хотел избавиться от меня? Вот загадка, которую надо было решить как можно быстрее.

Я попытался подняться, но меня качнуло, и я ударился о железную дверь. От толчка плечом она даже не шелохнулась. Не обнаружив никакого замка, я догадался, что дверь закрыта снаружи на засов.

Это весьма неприятно! Видимо, мне суждено умереть в этом подвале. Умением и настойчивостью можно совладать с замком, но ничего нельзя поделать с засовом, когда находишься по другую сторону от него.

Я упал духом. Чем больше я думал, тем больше было уверенности, что эту хату сняли в каком-нибудь агентстве, чтобы свести со мной счеты... Когда меня найдут здесь, я буду сухой и маленький, будто изъеденный молью кусочек байонской ветчины.

Я мучился не в стенаниях, — нет, это не мой стиль, — а в догадках, силясь понять, кто же распорядился о моих срочных похоронах? Может быть, организация Мохари? В таком случае эти господа были осведомлены о моем задании.